Листьев медь - [51]

– Леник, – начал нынешний Панов (Анпилогов шмыгнул носом, но смолчал, была же договоренность не обращаться уменьшительными именами друг к другу даже наедине) – Так вот, Леник. Наши люди недовольны. И мощно. Ты набрал целый отдел рекрутов из артеллерийского училища, ты решил приобрести Институт практической гляциологии. К чему это, Леник?

– А ты так полагаешь, сотрудник Панов?

– Еще, говорят, ты купил участок земли на слиянии рек, более дорогого места и представить себе трудно, и собираешься строить там что-то: пансионат, клуб, поместье… Это так?

– Павел Петрович, я же просил, чтобы подчиненные, кому нужно по личным вопросам, являлись ко мне в определенные часы. И записывались у Майи. У меня, как тебе известно, шестидневная рабочая неделя, и один из своих рабочих дней я выделяю для бесед с сотрудниками.

– Ну да, тут ты мастер. Это ж надо, у каждого молодого специалиста выспросить, какие у него отношения с родителями, с друзьями, с девочками… И не отрывает ли его все это от основной работы. Прям, еженедельный отчет о ежедневных и ежечасных продвижениях. Как в старые добрые времена, б-ббб..!

– Вот чего не терплю, так это искусственно вызванных конфликтных ситуаций, а также крепких выражений в рабочем помещении. Еще одно слово, Павел…

– И ты меня, б…бутерброд соленый, просто выставишь за дверь?

И Анпилогов вдруг рассмеялся. Он никак не ожидал сейчас этого старого слова, этого призрака времени и звука.

– Ну, Пень! – вырвалось у Леника. – Вот построю на слиянии рек свой пансионат-поместье – под названием Бак, там мы с тобой и посидим, поговорим. Задуман неплохой винный погреб.

– Бак? А, ну мы же – в автономном плавании. Там, на баке… Слушай, а почему именно департаменту специальных проектов, в который ты набрал ребят из инженерного отделения артиллерийскго училища, выделили квартиры в 4-ом подъезде нашего дома в Каратаево? У тебя что, в других подразделениях нет очередников? Между прочим, Ульяна Владимировна до сих пор живет с родителями, а при ее служебном положении…

– А при ее служебном положении она могла бы и прикупить себе апартаменты, – снова начал раздражаться Леник, имя Ульяны подействовало на него, словно красная тряпка. – Да еще и при наличии у нее любезного друга из Минналогов и сборов, так их!..

– А ты, Леник, в выделенные часы обсуждаешь не только личные планы молодежи, но и интересуешься финтами своих людей?

– Не юродствуй, Паша, это знают все. И неплохо бы, кстати, чтобы эта дама посодействовала нам в получении заказа от вышеуказанного ведомства. А то ведь, открытый конкурс, это, конечно…

– Как же, отдать заказ в твои руки, чтобы ты там насочинял. Нет уж, Леник, эта дама знает, чего ты стоишь.

Анпилогов вспылил.

– Чего я стою, знаю только я и мой банк! А то, что вышло несколько неудачных проектов, так у кого их не было? Вся эта байда, которая вслед за мной повыскакивала из «ка-бе – нии» и посоздавала юрлиц, она что же не ошибалась никогда? Качели! Все – качели! И, – Леник сморщился, – тараканьи бега. Вот, истинно так.

– А Гохран? Что ты там хранишь, скупой рыцарь?

– Еще и Гохран! – Леник крякнул и замотал большой головой, покрытой седым ежиком волос. – Мой Гохран тоже требует денег?

– Требует! И немалых! Во-первых, помещение, во-вторых, электроэнергия… Дежурный там, в конце-концов.

– А странное дело, Павел Петрович, раньше ты столько слов сразу и не говорил. А тут – разговорился. Видимо, четвертый подъезд тебя испортил!

50

Так тратиться не хотелось… Но – все вылезли за бывший Глобальный, и Анпилогов решил тоже вылезти. Каждый квадратный метр выставочной площади лишал Анпилогова возможности отремонтировать еще этаж Горчишного дома. Но пришлось пойти на это. И дорога, и гостиница… Правда, на самолете он принципиально не полетел, а заказал билеты на поезд. Ну и намыкался, с пересадками, с паромом, практически не зная ни одного языка.

Да он уже помотался один разок по Европе, когда искал концы для закупки комплектующих, и зря мотался. Нужно было сразу лететь на Юго-Восток. И второй раз пришлось вытащить себя на выставку, выгадывать на сооружении стенда, экономить, дергаться. Вот, кстати, ребята из разработчиков, которые со своей фирмочкой так и не вылезли из своего вуза – так тоже полетели выставляться, но на гостиницу решили не тратится, и вообще спали прямо на стендах в привезенных с собой спальных мешках. Но Анпилогов… Гера, который тоже увязался, Ульяна, каждый день меняющая тряпки – и откуда в ней взялась такая наглость? Синицын, держащийся так, словно он не отставной подполковник, а отставной эрцгерцог – какие там ночевки на стенде? Леник решил больше никогда не выставляться, но хоть раз-то нужно было… Кстати, один из модулей прока вдруг заинтересовал кучу народу. Леник и не очень-то хотел показывать этот модуль, но сотрудники настояли, поясняя, что без этого не раскрутимся. Анпилогову хотелось показать, хоть пилотный экземпляр поводка, но опытный цех затормозил сборку. В общем, не так он хотел…

Уля уверяла, что необходимо хоть что-то повидать, оторваться, не приклеиваться. Леник приценился в турбюро по поводу экскурсий. Цены не понравились.