Лист - [2]

Упорный юноша подал заявление в университет имени Петера Пазмани, к тому времени переведённый из Суботицы в Братиславу[2].

За год в университете Адам Лист выучил настоящий язык Клопштока, Гердера и Лессинга. С наслаждением изучал историю, и риторику, и французский. Раз в неделю он посещал Ференца Риглера, известного братиславского органиста. Риглер обучал Адама Листа композиции четырёхголосных хоралов, началам гармонии. Ученик проявил способности и в искусстве контрапункта.

Но в университете довелось проучиться всего лишь год. Раньше, ещё в гимназические годы, всегда чем-то помогали из дому. Теперь, после смерти матери, посылки из дому прекратились. Мачеха считала их излишним баловством.

И Адам Лист сдался: поступил на службу в канцелярию князя Эстерхази писарем.

Капувар — венгерский город, И Адаму Листу, уже говорившему на нескольких европейских языках, только тонер), впервые пришлось овладевать своим родным, венгерским. Нелёгкое дело, хотя и до сих пор он всегда считал себя венгром и все письма, заявления и документы подписывал на венгерский манер: «Лист, Адам». Но увы. Языка капуварцев он не знал. Пришлось перевестись во Фракно, затем в Кишмартон.

При дворе герцога в Кишмартоне дирижёр Янош Гуммель[3] приглашает виолончелиста Адама на репетицию, а затем и в придворный оркестр. Иногда Листу дают переписывать поты.

Но Адам Лист мечтает пересесть из задних рядов оркестра в первый, а затем стать вторым дирижёром, откуда уже открывается путь к беспредельному, необозримому...

И вдруг вызов в канцелярию и приказ: отправиться в Доборьян на должность приказчика на тамошней овцеводческой ферме князя.

Доборьян — это как ссылка. Лишь изредка он наведывался в Надьмартон, где служил отец. Вместе они составляли и прошения на меньшую должность, с меньшим жалованьем, только назад, в Кишмартон, где музыка, оркестр, жизнь.

Ответов на его прошения не приходило.

Сельскому человеку не приходится особенно выбирать себе невесту. Женятся на той, которая на выданье.

У отца был в Надьмартоне приятель — мыловар Франц Лагер. А у того в доме воспитывалась сирота, племянница Анна Лагер, уроженка Кремса, австрийского городка на Дунае. Вначале Анна работала в Вене в няньках, в горничных, потом её позвал к себе дядя, ворчливый старый холостяк, — вести хозяйство в доме.

Сватал Аннушку за сына старый Дёрдь Лист. Как требует того приличие, мыловар немного покуражился:

— Выдам, когда сам пожелаю.

Всё же свадьба состоялась 11 января 1811 года, в церкви в селе Лоок. А 22 октября у молодых супругов, Адама Листа и Анны Лагер, родился сын — Ференц Лист[4].

…Около полуночи Лист-старший постучался в окно сыновнего дома в Доборьяне. Обнялись. Сын не спрашивал, отец не объяснял. Сказал только:

   — Уволили меня, сынок, со службы.

Анна отвечала:

   — Живём скромно. Но всем, что есть, охотно поделимся с тобой, отец.

В январе 1814 года Адама Листа перевели в другое имение Эстерхази, в деревню Больдогассонь. Здесь квартира приказчика состояла всего из одной комнаты с кухней. Сюда отца с его семьёй не возьмёшь. Отцу помог устроиться приказчиком в имение Кобольд к графам Ницким и внёс за него обязательный налог. Позднее отец перешёл к графам Зичи. Сын и здесь навещал его, помогал деньгами, провизией.

Но и самому Адаму Листу тоже служилось у князя нелегко. Канцелярия Эстерхази то и дело перебрасывала его из одного имения в другое.

Лето 1815-го застаёт его снова в Доборьяне. Мыловар Лагер наконец всё же выдал давно обещанное приданое Анны тысячу серебряных форинтов. Канцелярия тоже повысила Адаму Листу жалованье. Теперь можно было иногда даже пригласить к себе гостей.

В одни из погожих дней, взяв выходной, Адам Лист отправился в Шопрон. Оттуда вернулся, всей округе на удивление везя на телеге рояль. Купил за шестьсот форинтов. Теперь каждую свободную минуту он проводил за инструментом. Играл Моцарта, Гайдна, Иоганна Себастьяна Баха. Были здесь и Бетховен, и Клементи, и Душек. Многое играл без нот, по памяти.

Как то вечером, когда Ференцу уже было пора спать, мальчик неожиданно попросил:

— Можно мне ещё немного послушать музыку?

Адам улыбнулся.

   — Хорошо, оставайся.

Теперь по вечерам они сидели у рояля вдвоём.

   — Ну ты запомнил хоть одну мелодию? — однажды спросил отец.

   — Одну? — удивлённо посмотрел на него мальчик. — Я их помню все. — И он звонким голосом очень чисто спел отцу несколько мелодий.

На следующий день родители маленького Ференца в первый раз поссорились.

   — Мальчика нужно учить музыке, — сказал отец.

   — Зачем?

Наступило долгое молчание. Не потому что Адам не может объяснить Анис, зачем он хочет приобщить сына к музыке: он просто боится взглянуть на себя, на свою жизнь, на свою мечту. Как объяснить этой тихой, покорной женщине, что в нём снова пробудился тот прежний, казалось, навеки уснувший, погребённый уже мечтатель.

Отец Адама — теперь рабочий на сукновальной фабрике в Поттендорфе, сам Адам Лист увяз в доборьянской грязи. Так, может быть, хоть сын?..

Адам Лист, казалось, снова вернулся к жизни. Он учил. Но до чего же странное это обучение: будто он просто помогает сыну вспоминать язык, который мальчик великолепно знал когда-то и лишь чуточку забыл. И нужно было только воскресить в его памяти это забытое.