Лишние детали - [7]

Соображения безопасности при этом никуда не девались: благодарственные встречи приходилось обставлять не менее тщательно, чем сами операции по выполнению заказа. Вот и новый вице-президент по нейромаркетингу Sony Music, кажется, решил следовать принципу «Прячь лист в листопаде». Из-за этого Вэри уже двадцать минут торчала в грязном кафетерии посреди одного из торговых центров Старого Токио и мужественно боролась со своей толпофобией.

Бороться с местными тыквенными оладьями она перестала сразу – хватило одного, чтобы три других остались нетронутыми. Их явно делали из водорослей, а то и вовсе из грибов. Пришлось довольствоваться чаем. Хотя и он вряд ли настоящий.

Толпофобия между тем усиливалась. За столиком справа расположилась группа клерков-японцев. Неотличимые друг от друга, в одинаковых белых сорочках и черных костюмах, они механически поедали одинаковую еду из одинаковых коробочек и без умолку говорили – но не друг с другом, а со своими искинами-пиджаками. Да и язык не вполне человеческий: набор каких-то междометий, хмыканий и хрюканий. Такие же черно-белые клерки составляли основную часть толпы в пищевой зоне торгового центра, превратив ее в мерно гудящий улей.

Впрочем, реальное нашествие насекомых грозило с другой стороны. Столик слева оккупировали трое «ультразеленых». Они громко смеялись, махали руками и всячески подчеркивали свою естественность. Бритую голову одного украшал декоративный лишай, с длинных волос другого летела во все стороны художественная перхоть всех цветов радуги. А третий, сидевший к Вэри ближе всех, был одет в такую странную растительную одежду, что вполне можно было ожидать оттуда каких-нибудь лечебных вшей. Спасибо хоть, не чихают – Вэри знала, что самые ярые «ультразеленые» практикуют галлюциногенный грипп и любят делиться этой радостью с окружающими.

Но сейчас ее больше всего раздражал столик напротив, где расселись две мамаши с детьми. Один ребенок был еще слишком мал, чтобы шалить. Зато второй… Этот негодник лет четырех бегает вокруг с мямлей – своим первым искином в виде развивающей игрушки. Комок умного пластика мигает разноцветными огнями и исполняет мелодии, в которых легко угадываются рекламные энки продуктовых брендов. Ребенок всячески мнет игрушку, выдавливая пальцами светящиеся места, после чего мямля снова меняет форму и принимается исполнять другую энку, вспыхивая новым набором брендированных цветов. И этот ужас всё носится и носится вокруг!

А человек, назначивший ей встречу, не спешит. С этими шишками всегда так. Ладно, надо провести время хоть с какой-то пользой.

Она закрыла глаза и активировала Третий Глаз. Легкое покалывание в затылке, где сидит заколка-искин… и перед глазами разворачивается многослойный цветной ковер Ткани.

Ткань знает всё. Тысячи искинов-ткачей снимают мерки и заготавливают сырье персональных данных. Тысячи модельеров чертят выкройки по лекалам человеческих страстей. Тысячи швей работают на местах, воплощая готовые модели в жизнь… Еще недавно Вэри была одной из них, младшая гейша в заштатном добреле. Тогда она видела только Лицевую сторону Ткани – да и то не всю, лишь отдельные личные выкройки клиентов. Зато делать приходилось такое, что лучше бы не видеть вовсе. Камасутра в ледяном нивариуме, танец живота с саблями, а то и «австрийская рулетка», когда в тебя стреляют ради развлечения – не каждый выдержит такую психотерапию день за днем. Пусть ты сама и не очень напрягаешься, ведь телом управляет неутомимый и точный искин – но всё равно выматывает. Как говорится, нетворческая работа.

Слава Багу, это в прошлом. Теперь ты мета-модельер, а не швея какая-нибудь. Тебе, Золушка, остается лишь посматривать внимательно на Ткань да подсказывать другим, где надо подрезать, а где подштопать.

Ну, поехали. Пара легких движений пальцами – там, в реальности, они почти незаметны, но здесь послушный графический интерфейс вмиг приближает ту часть цветного ковра, где виднеется легкий сбой в узоре.

Шить это дело начали четыре месяца назад. Срок, по меркам Артели, достаточный для ликвидации и более заметных прорех. Но здесь пришлось работать дольше, поскольку дело касалось родственницы сотрудника Артели.

* * *

Лицевую можно не смотреть: полковник Сондерс грамотно обметал инцидент с полицией. А вот дыра в Подкладке – хитрее. Вэри открыла профиль самого Сондерса.

Узелки семейных отношений, веера профессиональных знакомств, бахрома не особо тонкого вкуса в развлечениях… Его выкройка долгие годы была скупа и безупречна, пока там не запульсировала эта красная нитка, ведущая через профиль жены – причудливое кружево со множеством связей в музыкальной индустрии – прямо к утечке из этой самой индустрии.

Просчитать и скорректировать действия полковника не составило труда, хоть Вэри и разозлилась, когда он спросил о ее любимых энках. Показалось, что он сейчас расклеится, заговорит про больницу – и откажется от преступления, к которому его подтолкнули.

Да и сама она чуть не ляпнула… «Ваши любимые энки». Знал бы он, как ее достали этим вопросом клиенты в добреле, когда она только начинала! И отвечать там нужно было по инструкции, со стеснительной улыбкой называя ту песню, которая – ах, неужели! – всегда оказывалась любимой энкой того, кто спросил. А твой искин, пробивший профиль клиента и подсказавший это название, тем временем уже загружает нейрограмму, чтобы руки твои сами собой, эдак небрежно, наиграли нужную мелодию на кото… и так восемь раз!