Лишь любовь разобьет тебе сердце - [73]

– Где ты была? – спрашивает он.

– Что? – переспрашиваю я, потирая глаза.

– Мое прослушивание. Я репетировал несколько месяцев подряд.

– Блин, Коджи, оно что, было сегодня?

– Да, и уже прошло! И ты его пропустила! – Его голос срывается.

– Мне так жаль, Коджи, правда.

– Ты была мне нужна, – говорит он каким-то неправдоподобно детским голоском.

– Я все исправлю. Обещаю. Как все прошло?

– Ты не пришла. А ведь я тебя просил. Мне было так неловко тебя просить, обо всем рассказывать, а ты даже на пороге не появилась. Тебе вообще все равно. Ты заботишься только о себе и о том, что происходит с тобой.

– Коджи, это неправда. Прости меня. Я просто…

Не могу ему рассказать, что один человек только что подорвал мое доверие, что кто-то, кого я, как мне казалось, знала, оказался совсем другим. Я не могу облечь в слова то, что случилось между мной и Сетом, но даже если бы и могла, младшему брату я об этом бы не рассказала. Но Коджи все не унимается:

– Мне нужно было понять, что ты никогда и не собиралась идти на эти прослушивания. И я ведь знаю почему.

– Кодж, о чем ты говоришь?

– Ты пошла бы туда разве что ради… – Имя Мики он так и не произносит. – Знаешь, а я все еще жив. Я на самом деле рядом.

Эти слова ранят меня. Внезапно Мика и Коджи сливаются для меня в единое целое – так я их никогда не воспринимала. И Коджи прав. Он рядом. Он здесь.

– Кодж, честно, я допустила большую ошибку.

– Все думают, я по ней не скучаю, потому что был еще слишком маленьким, а это совсем не так. Но это не означает, что я должен забить на свою собственную жизнь! Я тоже могу заниматься музыкой и ходить на пляж. Это нечестно, Рейко. Так нечестно.

Я хочу сказать ему, что дело не в Мике, что произошло кое-что еще, но у меня всегда все связано с Микой, и Коджи это знает. Я не заметила, когда он начал плакать, но он плачет. И я делаю шаг ему навстречу, обнимаю моего младшего братишку, а он стоит в слезах. Он уже ростом с меня. Я даже не заметила, когда это произошло.

– Я все исправлю, – шепчу я.

– Нет, не исправишь, – говорит он и отстраняется. – Для меня тебя никогда не было рядом. Я тебя никогда ни о чем не просил. Это было в первый раз. И ты даже не соизволила там появиться.

– Коджи, прошу. Я заглажу свою вину, обещаю.

Он вытирает нос тыльной стороной ладони и на секунду начинает казаться младше. Потом он с вызовом поднимает на меня взгляд.

– Все нормально, – произносит он. – Не стоит беспокоиться.

– Коджи, я серьезно. Я… Просто дай мне кое-что обдумать.

Он пожимает плечами:

– Как скажешь.

– Обещаю.

И я знаю, что что-то нужно изменить, но не понимаю, как это сделать.

Стекло в джипе чинят на следующий день, но наши с Сетом отношения так просто не починишь. Да я этого и не хочу.

Когда я снова включаю телефон, от него начинают приходить сообщения, даже через голосовую почту. Наконец он снова начинает меня преследовать, снова во мне нуждаться, но все не так, как я того хотела. Он не такой, каким я его себе рисовала. Он изменился. А может быть, всегда таким был и я видела в нем лишь то, что хотела видеть, как и он во мне.

Внезапно я обнаруживаю, что пропалываю сердце от воспоминаний о нем, как неухоженный огород. Я понятия не имела, что позволила ему так бесконтрольно разрастись. Я занимаюсь прополкой, пока мое сердце вновь становится не узнать. Пока оно не остается только моим, с единственной трещиной посередине – но это не дело рук Сета. Я думала, это он разбил мое сердце, но теперь знаю: оно разбито уже много лет, и поэтому не требовалось больших усилий, чтобы раскрошить его на мелкие куски. Как легко разбить уже разбитое сердце!

Глава 59 Весна

КОГДА В СЛЕДУЮЩИЙ ВТОРНИК я возвращаюсь домой из школы и проверяю почтовый ящик, внутри обнаруживаю тонкий конверт с моим именем. Марки японские. Письмо на японском, и я не сразу понимаю, что написано. Это письмо с отказом. Я не поступила. Не поступила в УКЛА. И в Университет Токио меня тоже не приняли.

– Ну что же, – спокойно говорю я себе. – Я все равно не хотела туда ехать.

Но это неправда. Я все чаще просматривала свой японский альбом. Не знаю, как рассказать папе. Это его сильно расстроит. Я жду до самого ужина.

– Привет, пап, хочешь, сыграем партию в шахматы? – спрашиваю я, желая остаться с ним наедине.

Не могу всего рассказать при маме, ведь она понятия не имела, что я подавала туда документы. Я разбила бы ей сердце, сказав, что заполнила заявку без ее ведома, а потом расстроила бы сообщением о том, что не поступила.

– Конечно! – отзывается он и весь сияет. – Давненько не играли.

Он не догадывается, что я часто разыгрываю партии с Микой. Мы заходим в нему в кабинет, и папа достает свой мраморный набор. Фигурки вырезаны в форме японских самураев. Я глубоко вздыхаю:

– Я не поступила.

Папа поднимает на меня полный доброты взгляд.

– Я знаю, милая. Ты говорила.

– Не только в Университет Калифорнии, – говорю я, и голос мой срывается. – Меня и в Университет Токио не приняли.

Я пристально рассматриваю шахматную доску. Вот еще одно, что мне не дается. Но что удалось бы Мике.

– Ой, – вырывается у папы, и я делаю ход конем.

Я ожидаю, что он сейчас скажет то же самое, что и про УКЛА: «Они там все идиоты». Жду, что он подбодрит меня.