Прошлую ночь Кимберли провела в особняке Блэкстоунов, процитировав его же слова о том, что личные и деловые отношения должны разграничиваться. Рик разозлился не на шутку.
Этим вечером он проводил ее до дверей комнаты. После жаркого поцелуя, которым Перрини одарил ее, она потянула его за руку внутрь.
— Нет. — Он покачал головой. — Не сегодня. Мне не нужна жалость.
Так даже лучше, уговаривала себя Кимберли, когда его гулкие шаги смолкли в глубине коридора. Если бы он остался и занялся с ней любовью, эмоции подвели бы ее и слова любви неминуемо сорвались бы с языка.
Она отправилась в душ, прокручивая в голове его рассказ о семье. Ему было всего пятнадцать, когда его мать, единственный близкий человек, умирала от рака. Неудивительно, что он никогда не говорил о своей семье. И неудивительно, что он так обиделся, когда она обвинила его в безудержном желании стать членом семьи Блэкстоун. Понятным стало и то, почему он с такой теплотой общается с Соней и Трейси. Они олицетворяют для него сильных женщин, которые в одиночку заботятся о своей семье. Как его мать.
Возможно, его желание добиться успеха в бизнесе напрямую связано с несчастливым детством. Он хочет доказать всем и каждому, и прежде всего самому себе, что его дед был не прав, когда отказался знаться с внуком.
Она уже подошла к двери, отчаянно желая обнять его. Она теперь знала, через что ему пришлось пройти, но вспомнила его последние слова и вернулась. Перрини никогда не примет жалость.
На следующее утро она почувствовала отчуждение с его стороны. Рик смотрел на нее настороженно, и она решила не возобновлять вчерашний разговор, пока они не поднялись на борт самолета, чтобы вернуться в Сидней.
Рик сосредоточенно читал прессу, когда она наклонилась вперед и положила руку на его газету. Он нахмурился.
— Надо поговорить, — мило сказала она, когда он поднял на нее глаза. — Спасибо, что показал мне «Джандеру». Теперь я понимаю, что это действительно сердце нашего бизнеса.
Он устало кивнул.
— Это все?
— Также я хочу поблагодарить тебя за то, что ты поделился со мной самым сокровенным, своим прошлым. Хотя ты был не прав, когда говорил, что это прошлое не важно. Очень даже важно. Ведь оно сделало тебя тем, кто ты есть.
Она увидела в его глазах сомнение и быстро взяла его руку в свои.
— Скажи мне только одну вещь. Когда на прошлой неделе ты поцеловал меня в офисе и в субботу утром занимался со мной любовью, ты тоже чувствовал ко мне жалость из-за Говарда? Поэтому ты захотел меня?
— Ты знаешь, что это не так.
— Тогда почему ты отказался поверить, что я просто хотела тебя вчера вечером? И сейчас хочу.
В его глазах зажегся огонь, и она облегченно вздохнула.
— Сейчас? — спросил он, поднося ее руку к губам. — Во время деловой поездки?
— Да, — подтвердила она, накрывая его губы своими.
Когда они вернулись в Сидней, Кимберли была на девяносто девять процентов снова влюблена в Рика. Последний процент добавился на собрании совета директоров. Он представил ее не только как дочь Говарда, а как самостоятельную личность с креативными идеями, которые помогли «Блэкстоун Даймондз» десять лет назад. Он стоя аплодировал ей, когда ее назначили временным членом правления.
А когда его самого выбрали председателем правления, Кимберли увидела, что он взглядом ищет ее одобрения и поддержки. И в это мгновение она осознала, что их судьбы отныне связаны навсегда. И от осознания этого ее бросало то в жар, то в холод.
Как Рик и ожидал, останки тел были подняты в то время, когда они с Ким возвращались с «Джандеры». Начался долгий процесс опознания. И хотя судьба Говарда еще была не ясна, собрание директоров закончилось на оптимистичной ноте. Рик хотел пригласить Ким отпраздновать это событие, но только после того, как она соберет свои вещи и переедет к нему.
К его огорчению, она отказалась.
— Давай не будем торопить события, — объяснила она. — И как директор по связям с общественностью, я считаю, что праздновать твое назначение надо без лишней шумихи.
— Я не свое назначение хотел отметить, — возразил Рик. — Но раз уж ты не хочешь переехать ко мне, может, хотя бы поужинаем у меня?
Кимберли согласилась. Они поужинали. А потом она сидела на диване, поджав ноги и потягивая второй бокал вина.
— Как ты думаешь, Райан останется? — вдруг спросила она.
Рик хотел присесть рядом с ней и на полпути замер.
— Он подумывает уйти?
— Нет, но он вряд ли доволен твоим назначением.
— Оно временное, — напомнил Перрини. — Если он не считает меня достойным кандидатом, то сможет оспорить выбор совета.
— Ты думаешь? Остальные ясно дали понять, что согласны с решением Говарда сделать преемником именно тебя. Представляю, каково было Райану слышать, что Говард предпочел видеть другого человека на этом посту.
— Твой отец и остальные члены правления выбрали меня председателем не за красивые глаза. Все-таки твой брат еще молод. Я же посвятил восемнадцать лет «Блэкстоун Даймондз», начинал на шахте. Исход сегодняшнего голосования предопределил мой опыт, а никак не предпочтения Говарда.
— Ты уверен, что Райан так просто сдастся? — мягко поинтересовалась она. — Я знаю, что он сейчас чувствует. Я уже была один раз на его месте.
