Лис Севера. Большая стратегия Владимира Путина - [100]

На смену единственному гегемону идет система многополярности, которая в России была провозглашена еще в конце 90-х годов при правительстве Евгения Примакова. Мы по определению считаем, что по сравнению с Pax Americana многополярность лучше. Однако давайте зададимся вопросом: сделает ли такая сложная, нелинейная саморегулирующаяся система с несколькими полюсами мир более безопасным? Сможет ли она остановить надвигающуюся анархию в международных делах, о которой в 2019 году пишут авторы доклада Валдайского клуба и с которыми полемизирует Путин? Я считаю, что это возможно только при условии, если эти новые и старые полюсы смогут заключить между собой (возможно, на платформе Совбеза ООН) такое обязывающее соглашение, которое либо исключит накладывающиеся, пересекающиеся интересы, служащие источниками конфликтов, либо заранее создадут механизм урегулирования таких конфликтных ситуаций. И все это в рамках сложной многополярной системы.

Попробуем представить себе список этих полюсов, если брать совокупный военно-политический потенциал? Россия, США, Китай, Индия, возможно Евросоюз. Это как минимум. Так вот, я не могу себе представить, чтобы эти большие игроки смогли все вместе прийти к длительному согласию — с учетом того, что на каждого будут давить внутренние императивы. Обязательно появятся конфликтные регионы, будь то в Африке или в Тихом океане, в Арктике или на Ближнем Востоке (такие потенциально конфликтные регионы можно перечислять и дальше). Не говоря уже о том, что по крайней мере на первых порах это будет не чистая многополярность, а многополярность «против», учитывая, что сама система создается на фоне противодействия США с их гегемонией. То есть в систему многополярности будет изначально заложен дисбаланс. Предложение «поделить мир», которое часто звучит в экспертных кругах, тоже не кажется мне убедительным по части гарантий сохранения мира. Раньше или позже один из участников «передела» решит, что его обделили. Потенциальных причин для возможного «передумывания» можно назвать много: разные темпы развития, смена элит, провокации и т. д.

Давайте представим себе мировую систему безопасности в образе весов — этого символа равновесия. Во времена холодной войны одна чаша весов — США с совокупным Западом — уравновешивалась другой чашей — СССР с союзниками. Весы, конечно, иногда колебались (и даже существенно), но равновесие все равно восстанавливалось. В результате мы получили как обратную сторону холодной войны — холодный мир на несколько десятилетий. Потом возникла — «ревизионистская» со стороны России и Китая, по мнению официального Вашингтона — концепция многополярности. Давайте наложим эту систему на образ весов. Получатся такие сверхсложные весы, у которых три, пять или больше чаш-полюсов, и все они должны как-то уравновешивать друг друга, сохраняя все-таки мир. Согласитесь, это трудно до невозможности.

Что касается Путина и предельного плана его большой стратегии, то на словах он поддерживает концепцию многополярности, хотя и не считает ее панацеей, справедливо указывая на то, что сама по себе многополярность не снимет противоречия и конфликты. Но тем не менее Путин против анархии (он всегда и во всех вопросах против анархии) и за сохранение мирового порядка, который, правда, должен трансформироваться: «Но нужна, безусловно, гибкость и, добавлю, нелинейность, которая означала бы не отказ от системы, а умение организовать сложный процесс»[241]. Исходя из этих неслучайных слов, мы можем предположить, что при построении многополярного мирового порядка у Путина есть какой-то свой замысел о будущем, о котором он пока не считает нужным говорить. А может, и никогда не скажет. Поэтому попробую предложить свою версию, воспользовавшись тем же образом весов.

Ратуя за построение сложной системы весов со многими чашами-полюсами, Путин хочет сделать Россию не одной из чаш, а… самими весами, то есть активным центром, который, обладая достаточной военной мощью и политической волей, способен уравновешивать другие центры силы — полюсы. А при необходимости — организовать все остальные полюсы для «принуждения к миру» какого-нибудь новоявленного агрессора. Возможно, неспроста вспомнил Владимир Путин на Валдае о европейском «концерте великих держав» в XIX веке, который как раз впервые осознанно поддерживал баланс сил на континенте. «Венская система» была первой попыткой установления мира в Европе при помощи коллективного договора. Но решали все «великие державы» — Россия, Австрия, Пруссия, Англия и Франция. Однако если обращаться к историческим корням, как я старался делать во всех материалах этого сборника, не будем забывать, что «венская система» была подкреплена актом о создании Священного союза (по инициативе российского императора Александра I), подписанным им самим, австрийским императором Францем I и прусским королем Фридрихом Вильгельмом III. Напомню только, что Священный союз, к которому впоследствии примкнули практически все государства Европы, строился на «общем духовно-нравственном знаменателе», то есть на принципах христианской политики.