Лирика - [3]

В моем саду.

Чуть-чуть светил

Тонкий серп луны.

Когда в вагонном окне,

На севере – там, на краю небес.

Родные горы мои

Вдруг появились передо мной,

Я поправил почтительно воротник.

Снова иду по земле

Родной деревни моей.

Сами собою

Стали ноги мои легки.

Стало тяжелым сердце.

Вот незнакомая мне

Учительница стоит

У раскрытого настежь окна,

Там,

В старом классе моем.

В этом доме,

В этом окне

Я и Хидэко вдвоем

Слушали, как весенней ночью

Не смолкает лягушек хор.

По дороге

От станции к деревне

Поднял камешек я с земли

Под каштаном,

На речном берегу.

Я гляжу

На родные горы мои

И не в силах слова сказать,

Так прекрасны

Родные горы мои!

Под привольный шум осеннего ветра

Небо родины,

Как ты далеко!

Я поднялся один

На высокую кровлю

И, печальный, спустился вниз.

Как будто положил я в изголовье

Жемчужину печали,

Сквозящую прозрачной синевой…

Всю ночь до самого утра

Я слушаю, как стонут сосны.

Божественно величавы,

Криптомерии на горе Нанаяма

Пламенем вдруг запылали.

Солнце заходит.

Тишина.

Словно на грани исчезновенья,

Тонет в сумерках вечера

Все вокруг.

Отовсюду

Печаль наплывает.

«Познает скорбь

Тот, кто читает их!» –

Так он сказал

П в пламя бросил книги.

Мудрец, ты сделал хорошо!

Лужа воды.

Темнеет в ней

Вечернее небо,

Пурпурные ленты плывут.

Осенний дождь отшумел.

Начало осени

Как свежая вода:

Омывшись,

Все мысли

Обновятся.

Грустный

На холм взошел я,

Вдруг вижу:

Стаи птичек клюют

Красные ягоды терна.

Перекресток осенний.

Промчался

Сразу по трем дорогам

Ветер –

И скрылся вдали.

Осени голос.

Сначала

Еще незримая,

На ухо шепчет…

Грустный обычай.

Привычная для взгляда

Гора.

Но только осень придет,

С тайным трепетом смотришь:

Не там ли боги живут?

Сегодня приснилось мне,

Что в галерее сельского храма

Я ногой наступил

На гребень,

Украшенный мотыльком.

С тихим шелестом

Сыплется дождь,

Гляжу

На мокрые камни двора.

Слезы высохли на глазах.

Всего лишь попытка…

Но вновь я такой,

Как в юные дни.

Думаю: «Если б друга найти,

Все ему рассказать!»

Между плеч,

Задевающих друг друга,

В толпе я увидел ее.

Только на миг,

Но в дневнике осталась помета.

Не знаю, когда

Даже плакать я разучился.

Неужели нет человека,

Чтобы тронул душу мою

До слез?

О, хоть на время

Позабыть!

Так тонут

Весною камни мостовой

В траве.

Словно когда-то

В своей колыбели

Я видел ее

Во сне,

Так она мне мила.

Пора десятой луны,

И вспомнился мне,

Близкий, близкий, как на ладони,

Первый снег

На горе Иватэ.

Солнце!

А дождь шелестит.

Переплелись

В саду

Ветки цветущих хаги.

Осеннее небо,

Пустое от края до края…

Ни тени не видно на нем.

Как ты одиноко, небо!

Хоть ворон бы пролетел!

После дождя

Луна.

Мокрые черепицы

Крыш

Мерцают печальным блеском.

В день, когда голодал я,

Ко мне, виляя тонким хвостом,

Голодная подошла собака

И морду ко мне подняла.

Стало немного легче.

Сверчок звенит в траве.

Сижу один

На камне придорожном.

Смеясь и плача,

Сам с собою говорю.

Жаркие слезы

Лились,

Как в пору первой любви.

И это было высшей отрадой!

Незабываемый день.

О, если б на этом

Стальном

Небе осенней ночи

Огнем дышала

Гора.

Как будто встретился я вновь

С давным-давно

Забытым другом…

Так радостно мне слушать

Шум воды.

Словно отец,

Осень сурова;

Словно мать,

Осень добра –

Для бесприютного сына.

Гора Иватэ…

Как, должно быть, теперь

Цикады звенят

С трех сторон

У ее подножья.

Осень настала.

Тревога любви

Не отпускает ни на минуту…

Не спится всю ночь.

Крики диких гусей.

«Долгий месяц» уже на исходе.

До каких же пор.

Словно мальчик,

В плену у нее,

Я вырваться буду не в силах?

Незабудки.

Как много

Имя сказало!

Мне прислала их та,

Что молчит.

Ветер в соснах

Шумит, шумит

Над забытым людьми

Горным храмом,

Шепчет в уши каменному коню.

Легкий запах

Прели в лесу,

А порой потянет

И духом грибным…

Близится поздняя осень.

Словно дождь зашумел

На вершинах леса.

Пронеслись обезьяны.

До чего же они

На людей похожи!

Чаща леса.

Далекий стук…

Словно попал я в страну,

Где карлики в дуплах деревьев

Пестиком рис толкут.

Вначале были леса,

Всюду были леса.

Полубоги

В них хранили

Огонь.

Без конца и без края

Тянутся мертвые пески.

Бог,

Живущий в пустыне Гоби,

Это, верно, осени бог.

Лунный свет

И моя тоска

Переполнили небо и землю,

Обратились

В осеннюю ночь.

Грустные звуки ночные

Скупо падают в тишине.

Я одиноко брожу,

Словно их подбираю

Один за другим с земли.

Как, вернувшись в деревню свою,

Засыпает

Усталый странник,

Так спокойно, так тихо

Зима подошла.

Те, которых мне не забыть

I

На северном берегу,

Где ветер, дыша прибоем,

Летит над грядою дюн,

Цветешь ли ты, как бывало,

Шиповник, и в этом году?

Я посчитал

Свои немногие годы.

На пальцы взглянул –

И ехать вдаль

Расхотелось мне.

Бывало, закрыв глаза.

Свои стихи о раненом сердце

Мне декламировал он.

В письме от него

Даже шутка звучала печалью.

Сюда,

За мною следом,

Приехали жена и мать.

Живут в чужом краю,

Где ни души знакомой.

Укачало на пароходе.

До сих пор вижу перед собой,

Лишь вспомню море Цугэру,

Глаза моей младшей сестры.

Такая была в них мягкая нежность.

Молодая учительница…

Как уныло

Поблескивала у нее

Золотая оправа

Очков.

Друг мой

Кормил меня.

А я

Не смолчал перед ним, не стерпел.

Несчастный мой нрав!

Новая

Иностранная книга.

Как жадно вдыхал я

Запах бумаги.

Хотя бы немного денег!

Хакодатэ…

Дом мой

На Ивовой улице,

Друга стихи о любви.

Цветы васильков.

Белые волны

Бежали друг за другом,

Бушуя,

На берег Омори близ Хакодатэ.

Вторили морю думы мои.