Лирика древней Эллады в переводах русских поэтов - [7]

Не дал мне ног в мохнатых понежить башмаках;

А мог я отморозить ступни свои в снегах.

На Плутоса

Еще ни разу Плутос — должно быть, слеп он стал —

Войдя ко мне в домишко, любезно не сказал:

«Дарую Гиппонакту мин тридцать серебра

И многое другое». Он глуп: не жду добра.

Приятелю

Я жалко жизнь покончу, от холода стеня,

Коль не пришлешь скорее мне меры ячменя,

Чтоб из муки ячменной, разболтанной в вине,

Желудку в утешенье, похлебку сделать мне.

Живописцу

Постой, художник злостный: как смеешь ты опять

Вдоль борта всей триеры змею свою писать?

Она ползет от носа как раз, ведь, на корму —

И страшное несчастье представилось ему:

Увы, бедняга-кормчий простится с жизнью сей.

Когда его в колено ужалит лютый змей.

ТРАГЕДИЙНАЯ СОЛЬНАЯ МЕЛИКА

ЭСХИЛ

Кара Прометея

Исполняется слово Зевеса: Земля

Подо мною трепещет.

Загудело раскатами эхо громов,

Пламя молний сверкает,

За кружил а ся вихрями черная пыль.

Налетели и сшиблись

Все противные ветры. Смешались в борьбе

Волны моря и воздух.

Узнаю тебя, Зевс! Чтоб меня ужаснуть,

Ты воздвиг эту бурю.

О Земля, моя мать! о небесный Эфир,

Свет единый, всеобщий!

Посмотрите, какие страданья терплю

Я от бога — невинный.

Ио-страдалица

Что за край, что за люди? Кто там на скале,

Обвеваемый бурями,

Тяжко стонет в цепях? О, скажите, за что

Он прикован безжалостно?

О, скажите, в какую страну забрела

Я несчастная?

Увы, увы!

Овод пронзил меня жалом,

Аргуса призрак. Спасите!

Страшно мне! Видите, вот он —

Тысячеглазый!

Вот он — со взором лукавым

Мертвый восстал из земли,

Вышел из ада,

Гонит меня по прибрежным пескам, исхудалую

Вздохи доносятся флейты пастушьей, унылой.

Гимн усыпительный. Горе,

Горе! Куда забрела я скиталица?

Зевс, о, за что ты меня на страданье обрек?

Мучишь, преследуешь полную ужасом

Жалкую деву, безумную?

Громом убей меня, в землю укрой,

Брось на съедение гадам морским!

Боже, внемли

Стонам моим!

Я уж скиталась довольно.

О, если бы знать мне,

Где мой приют.

Слышишь ли жалобы бедной изгнанницы?

Видение Кассандры

Аполлон! Аполлон!

Куда ты привел меня! мой погубитель!

Какой еще новый готовишь удар!

Аполлон! Аполлон!

Куда ты привел меня! — в какой привел дом!

Дом ненавистный богам!.. Злодеяний вертеп!

Удушье! убийство!.. Стены и пол

Человеческой политы кровью!

Словно в кровавый туман я гляжу...

Вон — душат детей!..

Жарят — отцу подают на обед...

Она... Что она замышляет?

Что там готовит еще?

Новое горе! горе ужасное!

Неотвратимое!

Непоправимое!..

И нет спасенья кругом!

Несчастная! ты приступила уж к длу...

В баню ведешь его, мужа-владыку...

Не успеваю и говорить...

Так все быстро вершится... вон она, вся дрожа...

Протянула уж руки к нему...

Боги! Что вижу еще!

Адская сеть!

Это брачное их покрывало...

Фурии! Фурии!

Ненасытимая кровью проклятого этого рода!

Запевайте ужасную песнь...

Новую жертву встречайте!

Смотрите — ах! ах! удержите, держите ее!.

Накинула адский покров...

Опутала... боги!., удар!

Упал он — упал.

Ах! вот и мне, злополучной, конец!

Жребий мой связан с его!

Что ж ты привел меня в дом свой! Зачем?

Или затем, чтоб одной смертью с тобой умереть!

Сладко поющая птичка дубравная!

Дали бессмертные крылья ей быстрые,

Дали бесслезную, вольную жизнь...

Мне же двуострый нож впереди.

СОФОКЛ

Самоослепление Эдипа

Я несчастный, несчастный!.. В какие места,

О мой демон, завел ты меня? И зачем

Вдруг рассеялся стон мой в воздушных волнах?

О куда ты завел меня, демон?

О мрак! О мрак!

Муть ужасная, несказанная,

Тьма проклятая, непроглядная!

О горе!

И снова горе. Боль терзает плоть,

Терзает душу память лютых дел.

О друг мой, друг!

Ты один из всех верность мне хранишь;

Да, тебе слепца не противен вид.

О горе!

Хоть я и темный — речи до меня.

Донесся звук, и я тебя узнал.

Аполлон то был, Аполлон, друзья!

Он делам моим злой исход послал.

По их своей рукой я вырвал — без сторонних сил.

Света дар — к чему?

Что мог отрадного увидеть я?

Куда глядеть стал бы я,

С кем любовно речь вести,

Чьему привету отвечать, друзья?

Ах, отправьте в даль поскорей меня!

Я погибелью над землей навис,

Проклял сам себя и богам родным

Ненавистен стал.

Вина Аянта

Он виной, что нежных венков

Нет для нас, что радостный звон

Мы глубокой чарки забыли,

Он, несчастный, сладкий напев

Звучной флейты отнял у нас,

Отнял сна ночного отраду.

Любви, любви лишил он нас, о горе!

Мы без ласки лежим; в кудрях

Виснут капли росы ночной

Будем помнить тебя вовек,

О постылая Троя!

Над спящим Филоктетом

Сон — избавитель от горя, от недуга,

Сон благовейный!

Вежды надолго смежи утомленному

И над очами зарю золотистую

Мира иного разлей!

Сон-исцелитель, явись!

А нам, дитя, где ход, где отдых?

Каков ближайший путь забот?

Ты видишь сам, он скован дремой;

Доколь же ждать велишь ты делу?

В выборе времени — опыт премудрости;

Все вершает Добрый час!

.. .. .. .. .. .. .. .. .

Ветер, ветер подул нам!

Он не в покое бессветном, беспомощном

Спит, распростертый под сенью туманною;

Свесились руки, и ноги не движутся,

Разум угас, точно житель Аида он!

Смотри же, не медлит час!

Свободный от страха труд —

Вот лучший труд: не хватает дальше ум мой.

Прощание Антигоны

Видите, граждане: ныне последний

Путь совершаю, смотрю на последний

Солнца вечернего свет.

Солнце мне больше не видеть вовеки:

К чуждым брегам Ахерона, в могильный,

Всех усыпляющий мрак,