Лирика Древнего Рима - [57]
Лживые и обмануть тщатся свой собственный путь;
Как победил Арион — Адрастов конь говорящий
На состязанье, когда был погребен Архемор.441
Что тебе пользы в судьбе колесницы Амфиарая,
40 В том, как погиб Капаней, теша Юпитера взор.
Брось ты свои слова обувать в котурны Эсхила,
Брось — и руки свои в нежный вплети хоровод.
Тонко обтачивать стих на токарном станке приучайся,
Собственным пламенем ты, строгий поэт, загорись!
45 Ни Антимах, ни Гомер ничем тебе не помогут:
Гордой красавицы взор может смутить и богов.
Но ведь и бык не пойдет под ярмо тяжелого плуга,
Раньше чем крепкий аркан схватит его за рога.
Так добровольно и ты жестокой любви не поддашься:
50 Твой необузданный нрав надобно мне укротить.
Ведь из красавиц никто о законах вселенной не спросит,
Иль о затменьях Луны силою братних коней,
Или останемся ль мы чем-нибудь за Стигийской пучиной,
И не случайно ли бьет молний громовый удар.
55 Ты посмотри на меня, у которого нет ни наследства,
Ни полководцев в роду, ни триумфальных побед, —
Как я царю на пирах, окруженный толпою красавиц,
Тем вдохновьем горя, что так презренно тебе,
Как мне приятно мечтать, во вчерашнем венке отдыхая,
60 Чувствуя в сердце своем меткого бога стрелу!
Пусть же Вергилий поет побережье Актийского Феба,
Пусть воспевает он нам храброго Цезаря флот,
Он, кто брани теперь воскрешает троянца Энея
И воздвигает в стихах стены Лавиния вновь.
65 Римские смолкните все писатели, смолкните, греки:
Нечто рождается в мир, что Илиады славней.
Любо тебе на стволах свирели своей у Галеза,
В гуще сосновых лесов Тирсиса с Дафнисом петь.
Учишь, как дев соблазнять десятком каким-нибудь яблок
70 Или козленком, что взят от материнских сосцов.
Счастлив, кто за любовь дешевыми платит плодами!
Ну, а бесчувственной пусть Титир сам песни ноет.
Счастлив пастух Коридон, Алексида жаждущий страстно,
Кто, непорочный, дарил радость владельцу полей!
75 Хоть он, усталый, свою свирель пастушью покинул,
Легкие нимфы лесов славят его и теперь,442
Ты наставленья поешь седого поэта-аскрейца,443 —
Как процветают в полях всходы, а лозы — в горах.
Можешь искусно бряцать ты на лире своей вдохновенной,
80 Точно сам Кинфий тебе струны настроил ее.
Но из чтецов никому не будут противны те песни,
Будь он еще новичком иль искушенным в любви.
Чувство не мало мое, да и голос не меньше, но, право,
Коль загогочет гусак, лебедь певучий молчит.
85 Песни любовные пел и Варрон, закончив Язона,444
Тот, что Левкадию пел, страстным охвачен огнем.
Этот же слышен напев и в игривых листочках Катулла,
Лесбия милостью их стала Елены славней.
Чувством таким же полны и страницы ученого Кальва.
90 Так воспевал он своей бедной Квинтилии смерть.
Только недавно лишь Галл,445 Ликоридой прелестной изранен,
Сколько мучительных язв там, под землею, омыл!
Кинфию тоже теперь прославит стихами Пропорций,
Ежели к этим певцам Слава причтет и меня.
КНИГА ТРЕТЬЯ
Ты, Каллимахова тень, ты, Филета Косского призрак,
О, разрешите, молю, в вашу мне рощу войти!
Первым жрецом прихожу, чтоб с источника чистого ныне
Греческий хор привести в круг италийских торжеств.
5 Молвите: в гроте каком одинаково стих вы точили?
Ритмом вступили каким? Пили какую струю?
Ах, распрощаемся с тем, кто держит в оружии Феба!
Пусть же стремится мой стих, тонкою пемзой лощен, —
С ним меня Слава взовьет над землей, и рожденная мною
10 Муза воздвигнет триумф в беге венчанных коней,
И в колеснице моей молодые помчатся амуры,
Той же дорогой вослед хлынут поэты толпой.
Что вам, бразды отпустив, со мной состязаться напрасно?
Нам ведь просторным путем к музам идти не дано.
15 Многие впишут, о Рим, хвалы в твою летопись, новый
Римской державы предел — Бактры — в грядущем воспев,
Мне же творенье мое — да прочтешь его в мирное время! —
Дали Камены в горах: стиль не касался таблиц.
Мягкие дайте венки певцу своему, Пегасиды!446
20 Будет ли грубый венец впору моей голове?
То, чего буду лишен при жизни толпою ревнивой,
После кончины моей вдвое воздаст мне мой труд.
После кончины всегда значительней древняя слава:
Громче гремя на устах, имя идет с похорон.
25 Кто бы о стенах узнал, еловым конем сокрушенных,447
Иль о борьбе, что вдвоем с грозным Ахиллом вели
Рек божества — Симоэнт и Скамандр, Юпитера отпрыск?
Или как Гектора труп мяли колеса в полях?
О Деифобе, Гелене, о Полидаманте, и даже
30 Кто был воитель Парис — край бы родной не узнал.448
Мало бы нынче речей Илион прославляло и Трою,
Взятую дважды в веках богом Эгейской горы.449
Да ведь и сам Гомер, глашатай ее разрушенья,
Чувствует, как его труд в сердце потомства растет,
35 Так вот и Рим прославит меня меж поздних потомков;
Славы предчувствую день: он после смерти придет.
То, что на кости мои не с презрением камень укажет.
Предугадал я давно: Ликии бог450 так вещал.
А в ожиданье того вернемся в круг наших песен:
40 Деве привычен их звон, по сердцу будет он ей.
Некогда, молвят, Орфей трепетанием лиры фракийской
Диких зверей укрощал, ход останавливал рек.
Молвят, искусство тогда и каменья влекло с Киферона,
В звенья фиванской стены сами сцеплялись они.451
5 Также на песни твои, Полифем, под Этною дикой
Встарь Галатея гнала влагой покрытых коней:
Если мне милость дарят Аполлон и Вакх благосклонный,
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга римского мифографа Гигина - одна из немногих сохранившихся попыток древних ученых полно и систематично изложить греческие мифы. Написанная по-латински книга Гигина является переводом и переработкой сочинения неизвестного греческого эрудита, работавшего в век Антонинов, в эпоху возрождения греческой культуры и образованности. Издание сопровождается подробными комментариями и обстоятельным предисловием. .
«Мифологическая библиотека» – произведение в 3-х томах, представляющее собой большое собрание традиционной греческой мифологии и героических легенд. «Библиотека» на сегодняшний день является одним из важнейших источников по греческой мифологии. Сохранилась только часть данного произведения, но не в оригинале, а в списке.Автор «Библиотеки» – неизвестный древнегреческий писатель Аполлодор, ошибочно отождествлявшийся с Аполлодором Афинским. Детальный анализ текста показал, что данный Аполлодор (имя, распространённое в Древней Греции) не мог быть известным грамматиком Аполлодором Афинским, в частности, потому, что в тексте цитируется римский автор Кастор Родосский, современник Цицерона.
Роман неизвестного греческого автора «История Аполлония, царя Тирского» (иначе «Повесть об Аполлонии Тирском»), дошедший до нас в латинском переводе, — одно из немногих сохранившихся произведений античной художественной прозы, ориентированных на массового читателя: с занимательным сюжетом, невероятными приключениями, напряженной интригой.В приложении представлены сделанные в IX веке константинопольским патриархом Фотием краткие пересказы двух других образцов этого жанра: романов Ямвлиха «Вавилонская повесть» («Вавилоника») и Антония Диогена «Удивительные приключения по ту сторону Фулы», утерянных в Средние Века.
Роман византийского писателя XI века повествует о любви и приключениях юных эллинов в дохристианскую эпоху и проникнут любовным томлением и преклонением перед силой Эрота.
Сочинение римского писателя Авла Геллия (II в.) «Аттические ночи» — одно из самых крупных известных нам произведений древней римской литературы — представляет собой собрание небольших разнородных по тематике очерков, отличающееся поистине энциклопедическим охватом сведений о различных сторонах жизни и науки своего времени. Автор затрагивает вопросы литературы и грамматики, риторики и философии, юриспруденции и истории, физики и математики, естествознания и медицины. Умело используя широко распространенный в его время принцип сочетания поучения с развлечением, Авл Геллий — весьма взыскательный стилист — может одинаково интересно и изящно преподносить читателю как рассказы о различных диковинных вещах, так и весьма специфические вещи — такие, как проблемы греческой и римской фонетики или тонкости толкования римского права.Труд Авла Геллия — не только увлекательное и полезное чтение, погружающее современного читателя в самые разнообразные сферы античной культуры, но и ценнейший исторический источник: «Аттические ночи» содержат извлечения более чем из 250 древних авторов, в том числе огромное количество цитат из недошедших до нас памятников античной литературы более раннего периода.Данное издание — первый полный современный русский перевод сочинения Авла Геллия — снабжено обширными комментариями и рассчитано как на специалистов, так и на широкий круг читателей, испытывающих интерес к античной истории и культуре.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой книге Платон, один из крупнейших философов-идеалистов, представлен прежде всего как художник, мастер греческой прозы. Каждый из его диалогов — это не только философский спор, столкновение умов и мнений, но и драматическая сцена, конфликт живых людей, наделенных своим характером и мировоззрением. Благодаря яркости изображения человеческих характеров, драматической напряженности, богатству, фантазии, диалоги Платона занимают почетное место не только в истории философии, но и в художественном наследии античного мира.
Эсхила недаром называют «отцом трагедии». Именно в его творчестве этот рожденный в Древней Греции литературный жанр обрел те свойства, которые обеспечили ему долгую жизнь в веках. Монументальность характеров, становящихся от трагедии к трагедии все более индивидуальными, грандиозный масштаб, который приобретают мифические и исторические события в каждом произведении Эсхила, высокий нравственный и гражданский пафос — все эти черты драматургии великого афинского поэта способствовали окончательному утверждению драмы как ведущего жанра греческой литературы в пору ее наивысшего расцвета.
Книга Гелиодора принадлежит к числу немногих «греческих романов», дошедших до нас от эпохи поздней античности. Предназначенные для самого широкого круга читателей, произведения этого рода отличаются прежде всего занимательностью сюжета. Корабли пиратов и пещеры разбойников, похищения и узнавания, битвы и бури, зрелища и пиры – все это в изобилии встречается на их страницах. Таков и роман Гелиодора, повествующий о странствиях и приключениях молодой четы влюбленных в Греции, В Египте и в Эфиопии. Увлекательный сюжет, яркие описания, своеобразный стиль помогли роману на протяжении многих сотен лет сохранить любовь читателей.