Лирика Древнего Рима - [49]
В день, как достигнешь и ты рокового предела, припомни
40 Путь и, седая, приди к памятным этим камням,
Но и дотоль берегись забывать обо мне погребенном:
Знает и верно хранит вечную правду Земля.
Если б из трех сестер387 хоть единая мне повелела
С жизнью расстаться, когда в люльке еще я лежал!
45 Душу зачем сберегать для такого тяжелого часа?
Нестор, три века прожив, все ж превратился во прах.
Если бы вдруг сократил его долголетнюю старость
Фригии воин любой на илионских валах,
Видеть ему б не пришлось роковых похорон Антилоха
50 И восклицать: «О Смерть, что ты забыла меня?»
Ты же, однако, не раз оплачешь почившего друга:
Вечно любили ведь те, кто безвозвратно ушел.
Это нам та подтвердит, чей охотник — светлый Адонис —
Лютым убит кабаном на Идалийской горе:
55 Ведь говорят, когда этот лежал в болоте красавец,
Ты, о Венера, ушла в лес, распустив волоса.
Но воззовешь ты вотще, о Кинфия, к телу немому:
Что тебе смогут сказать бренные кости мои.
Не был в восторге таком Атрид при дарданском триумфе388
В час, как низверглась во прах Лаомедонтова мощь;389
Не ликовал так Улисс, свои закончив скитанья,
В день, как открылся ему милый Дулихия брег;
5 Или Электра сестра, увидев Ореста здоровым
После того, как она мнимый оплакала прах;
Иль Миноида, когда невредимым узрела Тезея,
Коего нить провела но Дедалийским путям,390 —
Сколько восторга я сам испытал пролетевшею ночью:
10 Стану бессмертным и я, коль повторится она!
Прежде, когда, повесивши нос, я ходил к ней с мольбою,
Право, я был для нее хуже пустого горшка,
Нынче ж не хочется ей надо мной издеваться надменно
И безучастно сидеть, глядя на слезы мои.
15 О, если б мог я узнать полезные сердцу приемы
Вовремя! Поздно теперь зелья давать мертвецу.
Ведь у меня, у слепца, под ногами мерцала тропинка:
Только в безумстве любви нам ничего не видать.
Вот в чем победы залог: научись презирать ты, влюбленный, —
20 Нынче сама прибежит та, что отвергла вчера.
Тщетно стучась у дверей, госпожу мою звали другие;
Томной склонясь головой, милая льнула ко мне.
Эта победа моя мне ценнее парфянской победы,
Вот где трофей, где цари, где колесница моя!
25 Дар на колонну твою возложу, Киферея, богатый,
И от меня тебе там будут такие стихи:
«Дань перед храмом твоим, богиня, кладу я, Проперций, —
Ныне в блаженстве любви целую ночь проведя».
Молви, о свет мой, теперь: дойдет ли корабль мой сохранно
30 К пристани или на мель сядет с поклажей своей?
Если ж я в чем провинюсь и ты ко мне охладеешь, —
Тотчас в преддверье твоем мертвым меня ты найдешь.
О, я счастливец! И ты, о светлая полночь! О ложе,
Негой блаженных минут благословенный приют!
Сколько мы ласковых слов сказали при свете лампады,
Что за сраженья у нас происходили во тьме!
5 То она, грудь обнажив, со мною борьбу затевала,
То затихала совсем, тело туникой прикрыв.
Приподнимала она мои сном отягченные веки
Прикосновением уст: «Что же ты дремлешь, лентяй?»
Разнообразили мы так часто объятий сплетения!
10 Часто сливались уста в долгом лобзанье у нас!
Нехорошо оскорблять Венеру игрою вслепую:
Помни, что очи — в любви верные наши вожди.
Ведь, по преданью, Парис нагою спартанкой391 пленился
В час, как из спальни ушла от Менелая она.
15 Наг был Эндимион, когда Феба сестрой овладел он,
И, говорят, возлежал также с богиней нагой.
Если ж упрямишься ты, не желая в постели раздеться,
Знай, все покровы твои руки мои изорвут;
Если ж неистовый гнев меня увлечет еще дальше,
20 Матери ты покажи руки свои в синяках.
Ведь не обвисли еще, мешая играть тебе, груди, —
Пусть поглядит на них та, что постыдилась рожать.
Страстью насытим глаза, покуда судьба дозволяет:
Близится долгая ночь, твой не воротится день.
25 О, если б цепь оплела нас, тесно друг к другу прильнувших,
И ни единый рассвет больше не смог развязать!
Голуби в страсти своей тебе да послужат примером:
Самка и с нею самец — брака живой образец.
Тот, кто безумствам любви конца ожидает, безумен:
30 У настоящей любви нет никаких рубежей.
Легче обманет земля хлебопашца невиданной нивой,
Солнце погонит скорей на небо черных коней,
Реки скорее начнут к истокам катить свои воды
И в пересохших морях рыба начнет засыхать, —
35 Нежели я свою страсть смогу перенесть на другую:
Мною владеет живым, будет и мертвым владеть.
Если захочет она дарить мне такие же ночи,
Год я единый сочту равным всей жизни моей;
Ежели много их даст, то стану тогда я бессмертным:
40 Каждого ночью одной в бога она превратит.
Если бы так же и все проводить свою жизнь захотели
И беззаботно лежать, отяжелев от вина,
В мире не стало б мечей, кораблей не нашлось бы военных,
В море Актийском костям римским лежать не пришлось,
45 И, утомившись в боях, над собой же справляя триумфы,
Не распускала б волос Рима седая глава.392
Будут, наверное, нас потомки хвалить по заслугам:
Кубки наших пиров не оскорбляли богов. Что же!
Покуда жива, наслаждайся жизнью беспечно:
50 Все поцелуи отдав, все же ты мало их дашь!
Знай, как эти листки, что слетели с венков помертвевших
И, одиноко кружась, плавают в чаше вина,
Так вот и мы: хоть сейчас любовь так много сулит нам,
Может быть, завтрашний день будет последним для нас.
Вот из Иллирии к нам явился, Кинфия, претор,
