Лиорская мельница - [28]

Зажатая между мысом и плато бухта, довольно мелкая и неправильной формы, служила прибежищем для всевозможной морских созданий, спасающихся от участившихся штормов. Волны сюда если и доходили, то сильно ослабленными, теряли свою ярость и бессильно расплескивались по пляжу, разбивались о каменистую осыпь. В приливы пляж затапливало целиком, уходящая вода оставляла за собой лоскутный ковер из гниющих водорослей и неудачливых морских обитателей, на которых жировали прибрежные птицы и немногочисленная живность. Воздух пах ядреной смесью соли, гниющих водорослей, моллюсков и выброшенных на берег медуз. И эйра, который во время отливов испарялся на берегу в таких количествах, что кислый запах отчетливо бил по мозгам, а воздух в Подмышке по ночам светился ярче иных светильников.

Колонна машин неспешно, искря якорями, двигалась по гроту в тени базальтового козырька. Брак во все глаза рассматривал поросшие чем-то зеленым влажные камни, свисающие со скошенного потолка зеленые сопли мха и каких-то растений. Солнце сюда не заглядывает, даже в сезон дождей. В гроте темно, неуютно, воняет гнилью, нависшая над головой громада плато подавляет своей массой, заставляет разыгравшееся воображение рисовать в голове устрашающие образы.

Нетрудно представить, как окончательно размытая монотонными ударами волн скала наконец-то облегченно выдыхает, трескается и с ужасающим грохотом обрушивается в бухту. Схлопывается исполинская подмышка, запечатывая Брака в своем вонючем душном нутре, на веки вечные.

Парень поежился. Именно так случилось с Южной Подмышкой, давно, еще Часовщик не родился. Тогда в одночасье клан почти целиком лишился трех семей, куча людей и машин сгинула в одночасье. Обрушившийся грот завалил обломками половину бухты, которая и так была значительно меньше своей сестры. С тех пор в Южную Подмышку почти не суются, а ночью так вообще никогда. Проехать к берегу сложно, бухта маленькая, кишит катранами. И даже не склонные к суевериям кочевники нет-нет, да и услышат призрачные шепотки за спиной. Может быть просто кажется, просто дедовы истории засели в глубинах памяти, дергают за струны нервов и пугают холодком между лопаток, заставляя прислушиваться и вычленять в шуме ветра призрачные голоса погибших семей. А что, если нет? Вот и не суются в Южную, лишь самые безбашенные рискуют.

Не только Браку здесь неуютно. Спутники тоже ежатся, нервничают, отводят взгляд от зеленовато-черных стен. Ярлан, а вслед за ним и Квок, выудили из курток фигурные металлические бляшки размером с фалангу большого пальца. Что-то пошептали и, широко замахнувшись, закинули тускло блеснувшие обереги вглубь грота. Звон упавших бляшек потерялся в скрежете якорей.

С других машин тоже полетела железная мелочевка. Кидали не все, многие демонстративно сидели к гроту спиной, упорно пялясь в сторону бухты.

Логи шумно завозился, порылся в многочисленных карманах. Пристально изучив первый попавшийся округлый предмет, размахнулся и с молодецким хеканьем шваркнул тяжелой железной блямбой о потолок, обрушив вниз кусок зеленой дряни, наросшей на камнях. Особого впечатления грот на толстяка не произвел, но швыряться железяками ему понравилось.

Брак свой оберег подготовил давно, слышал об этом обычае от Симы. Мать вообще была кладезем всевозможных легенд и историй. Она собирала их со всей страстью, выпытывала в кабаках и у свободных торговцев, могла часами слушать разговоры у костров. Не записывала, письмо ей не давалось, но охотно делилась с теми, кто готов был слушать.

Легенды о Мертвых песках, Пернатых Акулах, Ночном народце и Толстом Навигаторе, страшные байки о Пожирателях Эйра, Танце Хаоса и многочисленных призраках старого континента, сказания о Черном Костре, Попутчике, Бесконечном Перекрестке и Зеркальном Котле, мифы о Гостях из-за Купола и Каменной Реке. Сотни, если не тысячи историй, полностью правдивые и выдуманные от начала до конца, страшные, смешные, поучительные и глупые, как похождения Коричневого Капитана.

Старые, замшелые истории, наподобие той, про ловкого вора, который ухитрился наставить рога половине монархов Талензы. И совсем новые, про Красную Ленту, когда один из притоков Килна в одночасье окрасился багровым после того, как в Республике погибла в покушении мать монарха. Сима знала их все и до самой смерти продолжала пополнять коллекцию.

Зря вспомнил маму. На глаза сами собой навернулись слезы. Брак отвернулся от спутников, прошептал в кулак “Смотри” и бросил под колеса маленькую железную фигурку собаки.

Машины, благополучно миновав грот, спустились к воде по каменной насыпи, распугав гулом двигателей многочисленных чаек. Двинулись вдоль пляжа, осторожно лавируя среди особо крупных каменных глыб. Навстречу рейду рванули три легких скиммера искателей, указывая удобную дорогу к месту будущей охоты. Подобно железной гусенице, машины одна за другой доезжали до относительно ровной и свободной от камней площадки, где сворачивались в привычную спираль охотничьей стоянки.

За то время, пока ехали по степи, шустрая тарга бородача успела вырваться в голову колонны и на стоянке оказалась одной из первых. Водитель сходу застолбил удобное место между двух неровных каменных обломков, влетел туда и заякорился, опередив разочарованно фыркнувший двигателем грузовой трак Гряземесов. Трак уполз искать другое место, а тарга тяжело осела на гальку. Усыплять двигатель водитель не стал, урезал подачу эйра до минимума и оставил тихо гудеть. Неподалеку остановились скиммеры, разведчики полезли проверять колеса.