Лионская красавица, или Любовь и гордость - [2]

Полина. Мосье Босан! Кузен, вам просто угодно меня дразнить!

Мадам Дешапель. Не обращай внимания, Полина! Кузен Дамас, вы просто бесчувственны, нельзя быть таким неделикатным. Вашему Босану уже известно, что он не пара моей дочери!

Дамас. Ну и ну! Можно подумать, что вы собрались выдать вашу дочь за настоящего принца!

Мадам Дешапель. А если бы и так? Что, собственно, вы можете возразить иноземные принцы часто...

Дамас (перебивая ее). Иноземные принцы! Иноземная чушь! Постыдились бы забивать себе голову бессмыслицей, да еще в вашем возрасте.

Мадам Дешапель. В моем возрасте! Ну, знаете, такие слова никак не пристало говорить даме, когда ей до семидесяти остался еще добрый десяток лет. Да и тогда это дело только ее исповедника.

Входит слуга.

Слуга. Мадам, коляска подана. (Уходит.) Мадам Дешапель. Пойдем, дитя; надень чепец, - право, у тебя вид природной аристократки, не то что у твоего бедного отца. (С нежностью.) Ах ты моя маленькая кокетка! Подумать только, сколько сердец загубила: сразу видно, вся в мать пошла!

Полина. Всего хорошего, кузен Дамас, надеюсь найти вас в лучшем расположении духа. (Возвращается к столу и берет цветы.) Кто мог прислать мне эти цветы?

Полина и мадам Дешапель уходят.

Дамас. Что за чудесная была девушка, да вскружили они ей голову; боюсь, теперь ее уж не исправишь! Черт возьми, мне повезло, что я остался холостяком! Пусть их сколько угодно трезвонят о женской преданности, но любить беззаветно всю жизнь женщина может только саму себя. (Уходит.)

СЦЕНА ВТОРАЯ

Небольшой деревенский трактир с вывеской "Золотой лев". Вдали очертания

города.

Босан (за сценой). Напоите лошадей, мы отдохнем здесь часок-другой.

Входят Босан и Глэвис.

Глэвис. Что же, Босан, дорогой, сами посудите - я согласился погостить недельку в вашем поместье, отдал себя в ваше полное распоряжение, а вы печальны и безмолвны, как факельщик на погребальном шествии или как англичанин на вечеринке.

Босан. Извините меня, дело в том, что я несчастный человек.

Глэвис. Несчастный человек? Да богаче и веселее вас нет холостяка в Лионе.

Босан. Потому-то я и несчастен, что холост. Знаете ли вы Полину единственную дочь коммерсанта Дешапеля?

Глэвис. Знаю ли я Полину? Кто ее не знает? Прекрасна, как Венера, и горда, как Юнона.

Босан. Да уж горда! И еще хуже - заносчива! (С достоинством выпрямляется.) Представьте себе, Глэвис, она отказала мне!

Глэвис (в сторону). И мне! Очень утешительно! Стоит только узнать, что еще кому-то не повезло в сердечных делах, как сразу становится легче на душе. (Громко.) Отказала? По какой же это причине?

Босан. Не знаю. Вероятно, потому, что революция отняла у моего отца титул маркиза, а выйти замуж за простого смертного ей не угодно. Что делать, если во Франции исчезла знать, если все у нас стали равны? Ей остается только мечтать, что, несмотря на войну, какой-нибудь английский лорд или немецкий граф, рискуя жизнью, примчится в Лион, только затем, чтобы эта fille bu bouturier {- дочь выскочки. (Франц.)} соизволила принять его предложение. Отказать мне, да еще с таким презрением! Ну вот этого я ей не спущу. Я вне себя от бешенства. Отказать мне - подумать только!

Глэвис. Утешьтесь, друг, скажу вам по секрету, по той же причине она отказала мне.

Босан. Вам! Но это не совсем одно и то же. Ну да все равно. Руку, дорогой Глэвис, подумаем, как нам унизить ее, mille diables {- тысяча чертей! (Франц.)}. Я бы хотел увидеть Полину женой бродячего актера!

Хозяин и его дочь выходят из трактира.

Хозяин. Покорный ваш слуга, гражданин Восан, покорный слуга, сударь. Не угодно ли отобедать, прежде чем отбудете в свой замок, наши кладовые набиты до отказа всякими припасами.

Босан. У меня нет охоты.

Глэвис. И у меня. Хотя, что за удовольствие путешествовать натощак? Что у вас там есть? (Рассматривает поданную ему карточку.)

Издали раздаются возгласы: "Ура, принц! Принцу ура!"

Босан. Принц! Что там еще за принц? Мне казалось, во Франции нет больше принцев.

Хозяин (смеясь). Да это наши парни прозвали его принцем. Он только что выиграл приз по стрельбе в цель, и теперь его с почестями провожают домой.

Босан. Он? А кто такой этот господин "он"?

Хозяин. Да кто ж еще, как не Клод Мельнот - гордость нашей деревни. Небось вы слышали о нем?

Глэвис (возвращая карточку хозяину). Не имею чести знать. Бульон, рагу из зайца, жареный цыпленок, короче говоря, несите все, что есть!

Босан. Сын старика Мельнота - садовника?

Хозяин. Он самый, можно сказать, замечательный молодой человек.

Босан. Замечательный? Что ж у него капуста, что ли, лучше родится, чем у других?

Хозяин. Нет, он бросил садоводство; отец обеспечил его на всю жизнь. Теперь он только гений.

Босан. Гений?

Хозяин. Именно. Раз человек занят всем на свете, кроме полезных дел, стало быть, он гений.

Босан. Это становится любопытно, продолжайте.

Хозяин. Так вот - уже четыре года, как старик Мельнот скончался, а сына оставил в достатке. С той поры мы стали замечать, что Клода будто подменили: засел он за книги, уткнулся в латынь, профессора из Лиона нанял в преогромном алонжевом парике - уж видно, что ученый. Да еще мало того, наприглашал учителей: фехтованья, музыки, танцев, а потом затеял учиться рисованию, и даже слухи ходят, что собирается он в Париж, и там из него сделают настоящего художника. Поначалу наши ребята потешались над ним, но Клод малый упрямый и храбрый, как лев, он быстро их заставил позабыть свои смешки; теперь для них его слово - закон, а девчонки, те прямо молятся на него.