Лионель Линкольн, или Осада Бостона - [87]

— Сэръ, я его-то именно и ищу. Съ нимъ самимъ я бы и желала поговорить.

Генералъ поклонялся, отдалъ приказаніе одному изъ младшихъ офицеровъ и ушелъ къ тому мѣсту, гдѣ производились работы. Новый проводникъ Сесили сказалъ, что можно идти. Ceсиль бросила послѣдній взглядъ на спокойное великолѣпіе пейзажа бухты, на тихія кровли Бостона, на людей, копошившихся на сосѣднемъ холмѣ, гдѣ производились такія же точно работы, какъ и на здѣшнемъ, — потомъ запахнула поплотнѣе свою тальму и легкой молодой походкой стала спускаться съ холма.

Глава XXX

Мятежныя должны окружены мятежными деревьями; далекіе лѣса, горы и волны отражаютъ мятежное эхо.

Битва при Кегсѣ.

Громадная бѣлая кокарда на шляпѣ новаго проводника была для Сесили единственнымъ указаніемъ на то, что онъ состоитъ въ чинѣ капитана колоніальнаго ополченія, поднявшагося на защиту правъ колонистовъ. Во всемъ остальномъ костюмѣ не было ровно ничего военнаго, кромѣ громадной сабли съ колоссальнымъ серебрянымъ эфесомъ, очевидно принадлежавшей еще какому-нибудь предку, сражавшемуся въ старыхъ колоніальныхъ войскахъ. Носитель этой страшной сабли оказался, однако, человѣкомъ вовсе не страшнымъ; напротивъ, онъ отнесся къ своей плѣнницѣ съ самымъ заботливымъ вниманіемъ.

Внизу холма онъ добылъ для нея телѣгу, возвращавшуюся порожнякомъ, и усадилъ ее тамъ на сидѣньи, подвѣшенномъ на ремняхъ. Самъ онъ усѣлся съ ней рядомъ, а Меритонъ, незнакомецъ и два первыхъ проводника сѣли прямо на дно телѣги. Сначала ѣхали очень медленно, потому что дорогу загромождали другія телѣги, такъ что приходялось останавливаться чуть не на каждомъ шату, но когда выѣхали на дорогу въ Роксбюри, дѣло пошло скорѣе.

— Не жалѣйте кнута! — сказалъ офицеръ возницѣ, когда дорота стала свободнѣе. — Поддержите честь своихъ лошадей… Сударыня, вы эту зиму провели, вѣроятно, въ Бостонѣ?

Сесиль въ отвѣтъ только наклонила голову.

— Въ дамскихъ глазахъ королевская армія должна значительно выигрывать передъ нашимъ колоніальнымъ ополченіемъ, но и у насъ есть люди, хорошо знакомые съ военнымъ дѣломъ и очень воинственные съ виду (при этомь офицеръ выставилъ впередъ эфесъ своей прадѣдовской сабли). Королевскіе офицеры мээмъ, вѣроятно, часто даютъ вамъ въ Бостонѣ балы и вечера?

— Я полагаю, что очень мало нашлось бы среди насъ охотницъ посѣщать эти увеселенія.

— Да наградитъ ихъ за это Богъ! Каждое ядро, которое мы бросаемъ въ городъ, для насъ точно капля крови изъ сердца… Я думаю, что послѣ Чарльстоунскаго дѣла королевскіе офицеры перестали такъ презрительно относиться къ колонистамъ, какъ относились раньше.

— Это дѣло произвело на всѣхъ въ Бостонѣ такое сильное впечатлѣніе, которое не забудется никогда.

Молодой американецъ по печальному тону, которымъ были сказаны Сесилью эти слова, сразу догадался, что онъ своимъ торжествомъ разбередилъ у нея какую-то рану. Онъ замолчалъ, не рѣшаясь продолжать такъ неудачно заведенный разговоръ. На слѣдующемъ поворотѣ имъ встрѣтился конный отрядъ, галопомъ скакавшій къ тому холму, съ котораго они только-что спустились. Командиръ отряда остановился, когда поравнялся съ телѣгой, и офицеръ велѣдъ своей телѣгѣ также остановяться, замѣтивъ, что командиръ хочетъ ему что-то сказать.

У этого новаго офяцера былъ очень внушительный видъ, такъ что Сесиль невольно ярислушалась къ его разговору съ особеннымъ вниманіемъ. На немъ костюмъ былъ какой-то полувоенный, полуштатскій, но выправка и манеры были у него совсѣмъ военныя. Когда онъ остановился, около него стали прыгать и ласкаться три или четыре собаки, быстро шмыгавшія между ногами его коня.

— Я полагаю, господа, — сказалъ этотъ странный американскій военачальникъ, — что вы спустились съ Дорчестерскихъ холмовъ и пробуете, удобно ли будетъ отступать оттуда въ телѣгѣ, если придется отступать?

Молодой офицеръ почтительно снялъ шляпу и отвѣчалъ: — Это правда, генералъ, что мы сейчасъ спустились съ этихъ холмовъ, но для того, чтобы отступать, нужно сначала встрѣтиться съ непріятелемъ, а мы его даже и въ глаза не видали.

— Бѣлая кокарда! Такъ! Разъ на васъ такой чинъ, сэръ, то я полагаю, что вы не безъ разрѣшенія начальства предприняли это движеніе. Прочь, Юнона! Прочь, глупая собака!

— Эта леди, сэръ, прибыла сюда часъ тому назадъ на королевской шлюпкѣ, и я получилъ приказаніе доставить ее къ генералу, командующему правымъ крыломъ.

— Леди? О, тогда другое дѣло… Теперь я понимаю… Перестанешь ты, Юнонка, или нѣтъ? — Онъ обернулся къ своему адъютанту и шопотомъ прибавилъ:- Гоу пожелалъ избавиться отъ которой-нибудь изъ своихъ любовницъ и посылаетъ ее намъ, какъ образецъ скромности и честности. — Сэръ, — продолжалъ онъ вслухъ, обращаясь опять къ офицеру, — вы очень хорошо сдѣлали, что взяли для этой леди лошадей. Удивляюсь, что вы взяли ихъ еще такъ мадо, а не цѣлую шестерню. A какъ подвигаются траншеи? Юнонка, убирайся! Тебѣ бы слѣдовало поступить къ королевскому двору, — здорово умѣешь ластиться, вылизала бы тамъ себѣ у министровъ цѣлую ленту черезъ плечо…. Ну-съ, какъ же наши траншеи?

— Ихъ роютъ, сэръ, и огонь батарей до такой степени отвлекаетъ вниманіе королевскихъ войскъ, что работы будутъ кончены сегодня до разсвѣта, прежде чѣмъ ихъ успѣютъ замѣтить.