Линия отрыва - [5]

Он стремительно оделся, сунул в карман лейтенантские корочки и взял чемоданчик, на всякий случай сложенный с вечера.

Тщательно запер снаружи дверь. Замок хороший, сам врезал. Долго ломать придется.

Времени было всего ничего. Скоро соседи начнут трезвонить куда надо и не надо. И визитеры очнутся. А предстояло еще вырубить водителя: во дворе гостеприимно дожидался «черный воронок»… Ну, да уж как-нибудь справится. Против нашей десантуры ихние чекисты хлипкие.

Особенно воображаемые чекисты.

* * *

– Вы присядьте, Александр Григорьевич, – завлаб хмурился, то и дело протирал лоб, хотя в его кабинете было совсем не жарко. – Нам с вами предстоит серьезный разговор. Тут, видите ли, вот какое дело…

Саша поежился. Вступление ничего хорошего не предвещало.

– Проблемы у нас… – Константин Павлович отвел взгляд. – Не только конкретно у нас, а у всего института. Перекрыли нам кислород – в смысле, финансирование. И президентский грант под наше направление тоже накрылся медным тазом… Там, наверху, – его ладонь взметнулась к потолку, – совсем озверели… Короче, ряд тем приходится сворачивать. В том числе и наши с вами исследования. Виртуальный Ленинград… Жалко, а что поделать? Даже и штатных сотрудников придется сокращать, на треть от списочного состава… То есть вы, конечно, с расчетом получите и премию из резервного фонда, – суетливо утешал Константин Павлович. – Жалко с вами расставаться, но что поделать…

– Понятно все, – вздохнул Саша, глядя на буйную заоконную метель. Рановато что-то в этом году началась зима.

– Если не секрет, Александр, – помолчав, спросил завлаб, – у вас есть на уме какие-то варианты трудоустройства?

– Это вы к чему? – вяло поинтересовался Саша, у которого, конечно же, никаких вариантов не было. Это все потом – обзвоны, шастанье в интернете, а то и биржа труда…

– Тут вон какое дело, моему зятю работники нужны. Он руководит крупной строительной фирмой, сейчас они все реорганизуют, требуются новые люди. Неглупые, ответственные. Мне почему-то кажется, что вы справитесь. Зарплата уж точно не меньше, чем у нас. Вот, – он нацарапал на бумажке телефон. – Можете прямо завтра с утра звонить… Только вот что… Маленькая личная просьба. Пожалуйста, не рассказывайте никому о наших исследованиях. Понимаете, – в голосе завлаба что-то булькнуло, – все-таки хотелось бы сохранить приоритет. Может, все еще и вернется на круги своя. А если пойдут разговоры, идею могут перехватить. Вы меня понимаете?

– Да не волнуйтесь, Константин Павлович, – поднялся Саша. – Буду нем как рыба.

Он не лукавил. Действительно, совсем не тянуло рассказывать кому-нибудь про жизнь в 36-м году. Вышло бы что-то вроде стриптиза.

И вертелась глупая мысль: а что же теперь будет с Фельдманами?

* * *

Саша поставил гравидиск на свою площадку, мигнул брелком сигнализации. Надо признать, повезло – в их доме крыша плоская, стоянку оборудовали на раз. А вот Антошка, сэр Энтони, как называют его в отделе, вынужден ютиться в древней высотке. Хочешь не хочешь, а ставь свою «гравицапу» на уличной стоянке. Со всеми втекающими и, главное, вытекающими…

Люся, конечно же, трепалась по визору с этой жуткой своей подругой Зинаидой, наглой истеричной дурой. В старину таких называли кликушами. Но как же, не смей обижать Зиночку! У нее так печально сложилась судьба, надо закрывать глаза на мелкие недостатки, и вообще, от вас, мужиков, сочувствия хрен дождешься.

Так и выражалась – «хрен». При пятилетней Машеньке и трехлетнем Димке. И как бритвой: «Когда нечего возразить, цепляются к словам».

А ведь поросенком визжал от счастья, когда Людмила свет Аркадьевна соизволила вернуться. Во всех деталях он помнил ту люто-снежную зиму пятнадцатого года. Звонок в дверь, надрывный такой… а за окном ветер перемешивает хлопья снега с хлопьями тьмы. И на пороге – она. Снежная королева. Во всяком случае, шуба точно оттуда.

Он не спеша разделся, пошел в детскую, повозился с наследниками, выслушал Димкины жалобы на вредную Машку и Машкины на противного Димку, пообещал в выходные слетать с ними в зоопарк – само собой, при надлежащем поведении, прилежании и кашепоедании.

Молча подкрался к болтающей Люсе (и плевать, что на глазах у завистливой Зинаиды), поцеловал в тонкую, как у Царевны-Лебедь, шейку.

– Обед на верхней полке холодильника, сам разогреешь, – не оборачиваясь, сообщила она.

Холоскрин на кухне надрывался рекламой. «Я расскажу вам, в чем секрет успеха», – сообщила Саше сексапильная дамочка, пока он совал суп и котлеты в микроволновку. Суровый мужик в камуфле рекламировал микронасадки Тобольского завода. «Да настоящий, блин, мужик дешевку юзать не привык». Деточка младшего школьного возраста в незаметном глазу купальнике ныряла с вышки в огромный торт – в нем из белого крема уже торчали головы ее довольных одноклассников.

Саша раздраженно щелкнул пальцами. Умный экран, уловив команду, переключился на случайный серфинг по каналам.

«Но все же как вы объясняете причины технологического прорыва последних лет?» – допытывалась холоведущая Мариалла (модное в этом сезоне имечко). Почтенный седовласый академик глядел на нее снисходительно. И терпеливо объяснял, что научно-технический прогресс подчиняется особым законам, это не прямая, а причудливая кривая, аппроксимировать которую можно лишь с известной долей осторожности… И не надо говорить: «Как из рога изобилия», – ту же антигравитацию могли бы открыть и двадцать лет назад, кабы не беспредел и практически полное отсутствие финансирования. А лечение рака на любой стадии, «транснуклеарная волна»? Дорогая моя, теоретические наработки опять же были еще в прошлом веке, не было лишь политической воли, чтобы сломить сопротивление фармакологических олигархов. Та же самая борьба сейчас идет с транспортными корпорациями. Все понимают, что «си-трансгрессия» и быстрее, и дешевле, но куда девать аэробусы, гравидиски и прочие велосипеды? И куда девать занятых в этой сфере людей?