Линия мести - [43]

Я с тоской посмотрела на одинокую зубную пасту и щетку. Глупо получается — жил человек, с собственными чувствами, мыслями, эмоциями, надеждами и разочарованиями. Были в жизни Оли и радость, и счастье — она сама рассказывала мне, как любила своего мужа, какое удовольствие доставляли ей семейные праздники, как она мечтала о ребенке… Ведь совсем недавно женщина на что-то надеялась, во что-то верила, и вот — прошло немного времени, и ее не стало. Единственное воспоминание о ней — это тюбик зубной пасты и щетка.

Я подошла к своей кровати и уставилась на сборник стихов Есенина. Внезапно у меня в голове появилась вполне дельная мысль. Я резко развернулась и приблизилась к койке своей бывшей соседки. Заглянула под подушку и едва удержала радостный возглас.

Под подушкой лежал карманный ежедневник — такие продаются в книжных и канцелярских магазинах, ими пользуются многие люди. Неужели мне повезло, и я наткнулась на личный дневник Оли? Может, записи в нем прольют свет на ее самоубийство?

Я дрожащими руками взяла в руки ежедневник и открыла первую страницу. На титульном листе нужно было записать имя, фамилию, телефон и электронную почту владельца, однако Оля не стала этого делать. Я принялась пролистывать книжку, но ничего похожего на дневник Оля не вела. Небольшая запись была сделана только на пятой странице ежедневника — я прочла список ингредиентов для какого-то салата. Продукты были аккуратно выписаны в столбик. Рядом указывалось их количество. Почерк у Оли был крупный, даже похожий на детский. Я не очень сильна в графологии, но какие-то представления о ней у меня имеются. В частности, Олина манера письма говорила о ней как о человеке доверчивом, мягком и непрактичном, который руководствуется больше чувствами и эмоциями, нежели разумом. Буквы в рецепте были наклонены вправо, я бы сказала, наклон казался слишком сильным. Насколько я помню, такой почерк свойственен людям, не умеющим контролировать свои чувства. Возможно, при жизни Оля была слишком вспыльчива и даже обидчива.

Я перевернула страницу и увидела новый список ингредиентов. Интересно, что женщина записывала количество требуемых для блюда продуктов, однако что с ними делать, в ежедневнике записано не было. Отсутствовали и названия блюд — может, она использовала записную книжку во время приготовления еды и попросту помечала для себя, чего и сколько нужно взять? Ведь если бы женщина вела просто поваренную книгу, то естественно предположить, что в ней бы был описан ход работы, то есть что и в какой последовательности нужно порезать, что сварить или пожарить. Скорее всего, Оля искала рецепты в Интернете, а потом закрывала вкладки, потому что записи у нее имелись в блокноте.

Только одно блюдо имело заглавие — где-то в середине ежедневника я прочла написанное печатными буквами название «Азу по-татарски». Видимо, этот рецепт Оля переписала полностью — помимо списка продуктов внизу было вкратце написано, что и в какой последовательности надо делать.

Я вытащила скомканную записку, найденную в мусорном ведре. Сравнила почерк на бумажке и в Олиной кулинарной книге. Сразу было видно, что слова «Он ждет тебя» были написаны не Олей. Если буквы в ежедневнике напоминали детские, то в записке печатный шрифт совсем не походил на тот, которым было написано название блюда. В записке буквы были слегка наклонены влево, но я не могла вспомнить, как трактовать эту особенность. Вообще, такой почерк говорит о том, что человек упрям и своенравен или хочет изменить свой характер. Но в то же время написавший записку мог сделать это специально, чтобы подделать свой собственный почерк. И естественно, что печатные буквы более безлики, чем прописные. Единственное, что бросалось в глаза в тексте записки — это буква «ж». Верхние палочки буквы были слегка закруглены, хотя все остальные знаки были прямыми и угловатыми. Вероятно, человек писал записку впопыхах и не проследил за тем, чтобы все символы были написаны в одном стиле.

Я просмотрела ежедневник до конца. Скорее всего, Оля вела книжку до смерти мужа, а в больнице она оказалась по той причине, что ежедневник находился в сумке женщины. Или среди вещей, которые были найдены при ней. Возможно, она носила его в кармане плаща или пальто, не выкладывая. Не знаю, кто нашел несчастную и позвонил в «Скорую помощь», но сомневаюсь, что Оля совершала самоубийство с сумкой через плечо. Нет, книжку она не выложила из кармана случайно, не задумываясь об этом. Неудивительно, что женщина никогда не расставалась с ежедневником — если она испытывала любовь к кулинарии, то запросто могла брать записную книжку, отправляясь в магазин или кафе. Может, лень ей было по нескольку раз писать список продуктов для какого-то блюда, поэтому она пользовалась ежедневником. А выложить книжку перед суицидальной попыткой попросту забыла — ей явно было не до этого.

Я раздумывала про себя, как поступить с записной книжкой своей несчастной соседки. В конце концов решила оставить ее у себя — как доказательство, что записка была написана не Олей, а потенциальным убийцей женщины. Ведь Олю во второй раз кто-то подтолкнул к самоубийству — хитроумный преступник надоумил ее выкрасть нож, а затем подсунул записку, вроде как покончишь с собой — тебя ждет встреча с твоим любимым мужем. Но кому могла помешать несчастная вдова? Зачем ее убивать? И почему в этой палате постоянно творятся странные вещи?