Линия Крови - [10]

Ну, я решил проверить на всякий случай. А тут такое…

- Ну ладно, - перебил полковник. - Пойдем, посмотрим.

Прежде чем шагнуть под облезлый арочный свод он досадливо и, как показалось Жанне, нервно глянул по сторонам.

Помещение под колокольней, в которое они вошли – притвор – имеет четыре одинаковых входных проема, по одному в каждой стене. Три ведут на улицу, четвертый – в глубину храма. Участковый направился туда.

- Осторожно, тут свод обрушился, - донесся его голос. – Как бы какой кирпич не свалился…

В самом деле, в средней части церкви светло, как на улице – от купола осталось меньше половины. Осыпавшиеся кирпичи большой грудой лежат вперемешку с известью на земле, поросли мхом. Обойдя эту кучу, участковый направился дальше, в очередной арочный проем. Без лишних слов все проследовали за ним.

Зрелище, представшее их взорам в следующем зале, было, что называется, не для слабонервных.

Чем бы ни было помещение, в котором они оказались, изначально, до наших дней дожили лишь изрядно обветшалые стены с пустыми глазницами забранных коваными решетками окон. Вместо пола – земля. В некоторых местах на сводчатом потолке сохранились куски штукатурки с фрагментами прежней росписи. Под потолком, примерно по центру, - оставшийся от рамы иконостаса, потемневший от времени брус. На этой-то перекладине и висел, слегка покачиваясь, подвешенный за ноги обнаженный труп девушки. Или молодой женщины. Горло несчастной было вскрыто от уха до уха. Земля непосредственно под ней щедро напитана кровью. Кровью же на противоположной входу стене крупными буквами было написано: ВСЕ ИЛИ НИЧѢГО.

Жанне уже не раз и не два доводилось видеть трупы людей, погибших насильственной смертью, но никогда прежде это не производило столь сильного, гнетущего и жуткого впечатления. Особенно жутко девушке стало от отчетливого, явственно различимого запаха крови. Строго говоря, кровью в продуваемом легким сквозняком зале пахло не особо сильно. Но, то ли оттого, что к нему примешивался могильный дух сырой, лежалой земли, то ли благодаря располагающей к мыслям о кладбище окружающей обстановке, запах этот казался особо зловещим. Жанна подумала, что схожие ощущения, возможно, испытывают и ее спутники – в зале воцарилось тягостное молчание.

Скорбную тишину нарушил скрип веревки о перекладину. У Жанны по спине пробежали ледяные мурашки.

Лично бывший на местах предыдущих подобных убийств, начальник Зареченского РУВД негромко проговорил:

- Хм… да… Кровь, значится, ему больше не нужна…

- В смысле? – переспросил Михайлов.

- Ну как же… В материалах же есть: во всех предыдущих эпизодах крови не было ни капли. Ни под трупами, ни… да нигде! Будто ее нарочно собирали… И не для того, чтобы следы скрыть – следов-то по любому оставалось выше крыши, а – вот поверь, такое ощущение – ради самой крови. А тут… «Все или ничего»…

- Если действительно преступник – или преступники? - привезли жертву сюда на автомобиле… Все предыдущие убийства были совершены в пределах города, - следователь взялся пальцами за замок молнии на папке, что держал в руках, должно быть хотел открыть, да передумал. Продолжил по памяти: - заброшенный склад, заброшенный клуб, стройка… Больше было похоже на действия серийного убийцы. Но везти за двенадцать верст, рискуя попасться… И привезти в церковь. Это железный признак ритуальных действий. Обязательно нужно пробить по сектам.

Михайлов в упор посмотрел на полковника.

- Как у вас в городе с сектами? Сатанисты есть?

Иван Иваныч мотнул головой, уверенно сказал:

- Сатанистов не было. Так, Свидетели Иеговы всякие…

- Дурное здесь место, - проронил участковый. - Нехорошее.

Головы всех присутствующих повернулись к нему. Почувствовав к своим словам интерес, капитан продолжил:

- Говорят и раньше, когда здесь службы еще велись, до революции и после… церкви этой боялись. Потом коммунисты ее закрыли, как и прочие. Здесь устроили зернохранилище. Ничего вроде, люди работали… Вроде попривыкли. Потом склад минеральных удобрений здесь был – это я еще помню, лазили сюда пацанами, на колокольню. Потолок был еще весь расписной, и стены… Потом, когда свод там – в летней части - рушиться начал, отсюда все убрали. Так она и стоит с тех пор, заброшена. Дети сюда частенько ходили, хоть старухи и пугали – нельзя, мол, место это проклято. А потом этот, кинешемский упырь – помните, Иван Иваныч? Девчушку тут пристукнул. Двадцать четыре года уж тому… или двадцать три? Ну, вы-то по любому тогда уже в милиции работали, должны помнить. С этапа он тогда убежал – убийца двух семей кинешемских. О серийных убийцах и прочих маньяках тогда и слыхом не слыхивали, а тут такое. Милиция ходили по домам, предупреждали: может, мол, объявится – у него в этих краях родня. Сообща прочесывали лес - искали…

Капитан достал из кармана мятую пачку «Примы», прикурил. Продолжил:

- Искали да не нашли, а тут девчонка одна логово его и обнаружила. Он, подлец, шалаш себе соорудил прямо за церковью. Его в лесу искали, на болоте, а он тут, почти в селе обосновался…

- Ты, Сахаров, так рассказываешь – будто сам его по болотам искал, - проговорил полковник.