Линия красоты - [145]

В холле все было спокойно. Елена возилась на кухне, готовила обычный «полуторный ужин» — с отдельной порцией для Джеральда, словно для ребенка или больного: так бывало всегда, когда он задерживался на заседании.

— Вы не знаете, что происходит? — спросил Ник.

Елена, ожесточенно мявшая тесто, коротко ответила:

— Не знаю.

— Джеральд здесь?

— Ушел на работу.

— А, хорошо…

— А миз Фед наверху с лордом.

Елена прямо излучала негодование, и Ник не рискнул выяснять, негодует ли она на Джеральда, на его врагов или просто на всех, кто так или иначе замешан в этой истории.

— Возьмете поднос? — спросила она.

Чайник на плите закипал, и на подносе уже стояли две чайные чашки и lebkuchen, сладкие пирожки, любимые Рэйчел. Малые Трианоны на чашках и блюдцах побледнели и выцвели, неоднократно побывав в посудомоечной машине. Ник налил в чашки воды, хорошенько размешал, накрыл чайник крышкой и взял поднос. Елена смотрела на него уже не так враждебно.

— Это Улица Позора, Ник, — сказала она, качая головой. — Настоящая Улица Позора.

Так в передаче «Частное расследование» называли Флит-стрит; но Нику показалось, что Елена имеет в виду Кенсингтон-Парк-Гарденс.

Дверь в гостиную была открыта, и Ник остановился у порога.

— Если он в самом деле оказался таким чертовым дураком, — говорил за дверью Лайонел, — пусть отвечает за последствия. Если же нет — нам нужно просто стиснуть зубы и перетерпеть все это.

Говорил он негромко и спокойно, но без обычной сердечности; видно было, что он склоняется к первому варианту и опасается тени, готовой упасть на всю семью. Ник звякнул чашками и вошел. Рэйчел стояла у камина, Лайонел сидел в кресле, и на секунду Нику вспомнился эпизод из «Женского портрета», где Изабель видит, как ее муж сидя разговаривает со стоящей мадам Мерль, и догадывается, что отношения между ними куда более близкие, чем кажется.

— А, это ты, дорогой, — сказала Рэйчел.

Ник вошел в комнату и с легким услужливым поклоном — сейчас этот поклон уже не воспринимался как шутка — поставил поднос на стол. Лайонел улыбнулся ему одними глазами и продолжал:

— Когда он возвращается?

— Поздно, сегодня заседание комитета, — пробормотала Рэйчел. — Большое спасибо, Ник.

— Вас тоже щелкнули? — поинтересовался Лайонел.

— Да, — ответил Ник и зачем-то добавил: — Боюсь, на снимке я выйду не слишком удачно.

— Подретушируют, если надо будет, они на это мастера. — Лайонел улыбнулся и сел в кресле поудобнее, показывая своим видом, что беспокоиться не о чем. — Меня предупредили, так что я прошел через парк.

— Благодарение господу за парк, — сказала Рэйчел. — В нем четыре выхода, за всеми они не уследят.

Ник нерешительно улыбнулся. Ясно было, что он здесь лишний, но уходить ему не хотелось. Помолчав, он тактично спросил:

— Я могу быть чем-нибудь полезен?

Лайонел и Рэйчел переглянулись, словно взвешивая собственные предположения и тревоги. Ник почувствовал, что Рэйчел очень стыдно — должно быть, оттого, что у дома караулят репортеры.

— О Джеральде говорят ужасные вещи, — произнесла она наконец знакомым Нику светски-безличным тоном.

Ник прикусил губу и сказал:

— Уани… Уради мне кое-что об этом рассказал.

— Значит, все вышло наружу, — сказала Рэйчел.

— И не могло не выйти, милая, — сказал Лайонел.

Рэйчел машинально помешивала чай, погруженная в мрачные размышления.

— А как же Морис Типпер? — спросила она вдруг.

Лайонел — он как раз подносил пирожок ко рту, держа его двумя пальцами, и в движениях его было что-то беличье — слизнул с губ сахар и ответил:

— Морис Типпер — бессовестный ублюдок.

— Что правда, то правда, — согласилась Рэйчел.

— Помогать Джеральду он станет в одном случае — если это будет выгодно ему самому.

— М-м… я сегодня за обедом видел Софи, — осмелился встрять Ник. — Мне показалось, она не хотела со мной разговаривать.

— Слава богу, Тобиас не женился на этой фальшивой кукле! — с запоздалым облегчением воскликнула Рэйчел и тут же горько рассмеялась над собой.

— Согласен, — сказал Ник.

— Сейчас нужно сделать две вещи, — заговорил Лайонел. — Во-первых: разумеется, ни с кем не разговаривать. И во-вторых, вы не могли бы сходить купить «Стандард»?

— Конечно, схожу, — ответил Ник, со страхом вспомнив о фотографах.

— И третье, — добавила Рэйчел. — Как ты думаешь, где сейчас может быть моя дочь?

— Попробую ее найти, — сказал Ник.

— А что, она не принимает таблетки? — как бы между прочим поинтересовался Лайонел.

— Похоже, они больше не помогают, — ответила Рэйчел. — Два месяца назад из нее было слова не вытянуть, а теперь говорит без умолку. Как это все тяжело.

И оба перевели взгляд на Ника.

— Я… я постараюсь, — сказал Ник и вышел, чувствуя, что для него настало наконец время доказать свою полезность семье.

Кэтрин вернулась около шести — болтала с Брентфордом о том, как хорошо было бы купить дом на Барбадосе. И по ее поведению, и по запаху волос, когда она поцеловала Ника, ясно было, что она курила траву. На вспышки фотокамер она почти не обратила внимания, словно это было какое-то природное явление, метеоры ее собственной атмосферы.

— Что стряслось? — спросила она и, не дожидаясь ответа, добавила: — Опять приезжает премьер-министр?