Лингвистические парадоксы - [3]

Но вернемся к грамматике. У некоторых существительных множественное число какое-то странное. Например, масла — это просто разные сорта масла независимо от того, много его или мало. Совершенно непонятно, зачем слову песок нужно множественное число — пески. Пески — не значит 'много песка'. Нельзя сказать: «Машины понавезли сюда кирпичей, пески». И в то же время пески — это не разные сорта песка. Нельзя сказать: «На стройку привезли пески красного и желтого цвета». В каком-то смысле пески — это то же самое, что песок. Иногда все равно, как сказать — пески или песок, например: Их взору открылась пустыня. Песок до самого горизонта (Пески до самого горизонта). Странно, разве все равно: В комнате стоял стол или В комнате стояли столы? А у слова человек не употребляется множественное число «человеки», а вместо него используется слово люди, которое не имеет единственного числа.

Замечательный наш художник Н. В. Кузьмин написал воспоминания о детстве. Если вам еще не попадалась эта книга — «Круг царя Соломона», непременно прочитайте. Здесь же меня интересует один эпизод: в портновской мастерской появился новый работник — добрый Яков Матвеевич. Он плохо говорил по-русски. Как-то в праздник мастера играли в лото.

«Выиграл Яков Матвеевич. Он подвинул к себе выигрыш и стал считать орехи.

— Ого! Теперь у меня сорок семь орешки.

— Не орешки, а орешков, Яков Матвеич. По-русски надо: сорок семь орешков. О каких умственных вещах понятие имеешь, а этого никак не поймешь!

— Орешки, орешков... Один орешков, два орешков...

— Да все не так! Вот слушай да вникай: один орешек, два орешка, три орешка, четыре орешка, пять орешков... Гляди-ка ты! — четыре орешка, а пять орешков! Вон оно как: один орешек, два орешка, а пять, стало быть, надо сказать: орешков!

Тимоша, по-видимому, и сам удивлен причудами русского языка».

Если взять род существительных, то здесь положение еще хуже. Приходите вы в школу, идете в кабинет директора, а там за столом — женщина. И хотя есть слова директорша, директриса, вы называете эту женщину словом мужского рода — директор, потому что те слова обидные.

Не думайте, что такие грамматические противоречия встречаются только среди существительных. Возьмите любую часть речи и обнаружите там то же самое. Скажем, глагол. Кажется нелепым вопрос: какого рода глагол копает? Никакого. Мы говорим: он копает и она копает. Зачем глаголу категория рода? Но образуйте прошедшее время: копал — мужского рода, а копала — женского. Почему глаголы прошедшего времени изменяются по родам, а глаголы настоящего времени не изменяются?

А почему так часто ошибаются при образовании степеней сравнения прилагательных — сравнительной и превосходной?

Например, говорят: «Вчера отец был более добрее», «Команда показала более лучшую игру», «Твой друг бежал несколько побыстрее», «Музыкант он самый талантливейший» и т. д. Дело в том, что степеней сравнения в грамматике только две, а способов выразить качество в большей или меньшей степени в нашем языке множество. Так, разные оттенки смысла прилагательного тяжелый передают слова: нетяжелый, не очень тяжелый, тяжеловатый, тяжеленький, тяжеленек, тяжелешенек, тяжелехонек, тяжелее, потяжелее, более тяжелый, тяжеленный, тяжелейший, тяжелющий, самый тяжелый, тяжелее всего, наиболее тяжелый, претяжелый, тяжелый-претяжелый, наитяжелейший, архи (ультра) тяжелый и др.

Кажется, глупо спрашивать: какого рода числительное пять? Или числительные двадцать, триста, шестьсот? А вот числительные один, миллион — мужского рода, а две, тысяча — женского. Кстати, тысяча может быть в единственном и во множественном числе, а другие числительные, например пятнадцать, какого числа — единственного или множественного? Как-то даже странно говорить о числе числительного. Сколько нелогичного! Или это только чьи-то ошибки?

Узаконенные ошибки

Людям свойственно ошибаться. Известен и ряд языковых ошибок, основанных на непонимании иностранных слов. Так, европейцы, осваивая новые земли, не всегда находили «общий язык» с местными жителями. Из-за недоразумения возникли слова: орангутанг — буквально 'лесной человек' (так туземцы называли жителей внутренних лесов острова Борнео, ныне Калимантан, а европейцы решили, что речь идет о крупных человекообразных обезьянах); кенгуру (увидев впервые этих животных, европейцы спросили у местных жителей, как те называются, и услышали в ответ — кенгуру, т. е. 'мы не понимаем, не знаем'); Канада — 'хижины' (речь шла о небольшом селении индейцев, оказавшемся поблизости, позже этим словом назвали огромную страну).

Зонтик — так зазвучало по-русски голландское слово zondek — буквально 'покрышка от солнца'. Позже ик стало восприниматься как уменьшительный суффикс и появилось слово зонт, которое можно считать собственно русским (его нет ни в одном другом языке). Но не только, непонимание иностранных слов порождало ошибки.

В древности ошибки часто допускались переписчиками манускриптов, труд которых был нелегким: им приходилось переписывать до 60 — 80 страниц в день.

Не спасло от ляпсусов и развитие в мире книгопечатания.

Некоторые из ошибок, которые делали переписчики и наборщики, были позже узаконены. Самый известный случай — слово зенит. У арабов было semt, так оно сначала и записывалось в Европе, но когда-то или буква m была нечетко написана, то ли над последней палочкой третьей буквы случайно появилось небольшое пятнышко, буква m стала восприниматься как две: n и i, а все слово в таком виде вошло в европейские языки. Это ли не парадокс?