Лиловый (I) - [17]
И теперь, ступая следом за верблюдом Сафир, Острон улыбнулся себе под нос. Все-таки эти привычки из нари так просто не вытравишь. Веками они кочевали по пустыне, и вот пожалуйста -- хотя их отряд состоит из четырех человек, и отправляются они с достаточно мрачной целью, а дядя и Адель ведут себя так, будто они старейшины во главе нормального племени. Словно это всего лишь обычный переход из одного места стоянки в другое.
Тишина. В пустыне она может быть почти идеальной. Только шорох песка под кожаными сапогами, только мерное дыхание верблюдов и людей.
Далекий птичий крик.
Адель взобрался на гребень бархана и остановился; дядя Мансур нагнал его и встал рядом. Птица крикнула снова.
Острон еще не успел подойти достаточно близко, чтобы слышать, о чем они переговариваются, но видел, как рука Аделя легла на рукоять ятагана. Птичий крик... Воспоминания о той ночи, когда одержимые напали впервые, были еще достаточно свежими. Острон двумя большими прыжками взобрался на бархан и схватился за собственный меч.
-- Это они?.. -- выдохнул он.
-- Вполне возможно, что поблизости есть еще один отряд, -- буркнул Адель в ответ. -- Птица -- соглядатай темного бога. На Эль Хайране этих тварей принято убивать, как только увидишь их. Они похожи на пустынных ворон, но крупнее и кричат по-другому.
-- Я раньше не видел таких, -- сообразил Острон. -- Я думал, тогда ты говорил о совах?..
-- Их голоса похожи на совиные, -- согласился тот, -- но выглядят они совсем иначе.
-- Вон она, -- перебил их дядя, и его рука легла на плечо Острона. -- Ну-ка, мальчик, достань свой лук.
Острон проследил за направлением взгляда дяди и шустро выхватил лук из чехла за спиной. Все последние дни он не снимал тетиву, опасаясь, что лук понадобится внезапно, и не будет времени надеть ее; теперь он этому был рад. Птица сидела на ветвях сухого рослого кустарника, почти незаметная среди них, и не шевелилась. "Уху-у, уху-у", снова крикнула она. Что означал тот крик? Быть может, она звала кого-то? Или сообщала, что видит людей?
Острон поднял лук и прицелился. Птица будто заметила, что он собирается стрелять, немедленно снялась с места и с шумом, хлопая крыльями, устремилась в небо; но бегство было бесполезно. Острон на ходу вскинулся, не сводя с нее взгляда, и стрела пропела, выпущенная будто бы наугад.
Черный комок остановил свой полет и рухнул в песок.
-- Молодец, -- дядя Мансур слегка расслабился, распрямил сведенные плечи. -- Надеюсь, она была одна. В любом случае, нужно поспешить, Адель.
-- Верно, -- согласился тот. -- Здесь неподалеку есть оазис, в котором мы могли бы набрать воды.
-- Не опасно ли отправляться туда? Если эта птица призывала одержимых?
-- Там могут быть люди, -- возразил парень. -- Конечно, задерживаться там не следует.
Острон убрал лук, оглянувшись на Сафир, чье напряженное лицо выглядывало из складок нежно-василькового хадира. Адель уже тронулся с места. Для непосвященных пустыня представляет собой очень однообразную картину, но кочевники прекрасно умеют в ней ориентироваться: хотя Острон не знал пути в тот оазис, о котором говорил Адель, он заметил признаки, свидетельствовавшие о близости воды.
Несмотря на разговоры насчет того, что задерживаться нельзя, дядя Мансур и Адель возобновили прежний неторопливый темп ходьбы, и сапоги снова принялись мерять песок. Тише едешь -- дальше будешь. Острон подождал, пропуская верблюдов вперед, и опять остался позади. Оглянулся. Часть их следов уже замело ветром, и казалось, будто они пришли из ниоткуда.
Солнце медленно ползло по небу, наблюдая за ними со своей высоты. Ни единой птицы. Тишина, и лишь шорох песка...
Из-за барханов вынырнули низкие обветренные скалы, похожие на рассыпанные кем-то гигантские монеты; верхушки камней были плоскими и скругленными. Острон посмотрел в ту сторону с легкой тоской: скалы означали тень. Но судя по направлению, их отряд минует слишком далеко от благодатного сумрака, в котором...
В котором Острон заметил легкое, еле заметное движение.
-- Дядя, -- окликнул он, чуть убыстрив шаг. -- В тени скал кто-то есть.
Дядя ничего не ответил, будто бы и не слышал; но Острон видел, как еле заметно изменилась его походка, а ладонь нащупала тяжелую рукоять ятагана на поясе. Его взгляд снова оказался прикован к тени скал, в которой что-то шевелилось. Верблюды размеренно шагали, окруженные людьми. Рядом с головой Острона висела нога Сафир в мягком сапожке; ускорившись, он нагнал ее верблюда.
-- Это один человек, -- донесся до них ее голос. -- Я вижу его. В лохмотьях. Вокруг никого нет.
-- Надо быть осторожными, -- окликнул ее дядя Мансур, но девушка уже повернула верблюда в сторону скал. Острон еле успел перехватить ее, остановил, дернув за поводья.
-- Но он один, -- повторила Сафир.
-- Вокруг могут прятаться одержимые, -- возразил ей Адель. -- Сила темного бога позволяет им скрываться там, где обычный человек не сумеет.
-- Мне кажется, или в тебе говорит трус, который сбежал со стены Эль Хайрана? -- насмешливо спросила девушка.
Острон от неожиданности отпустил верблюда, и Сафир немедленно воспользовалась этим; их отряд на фоне золота песков совершенно сбился, утратил форму, и теперь было бы уже бессмысленно притворяться, что они не заметили фигуру в тени. Если это ловушка...
В золотой пустыне, носящей название Саид, обитает народ, который состоит из шести племен.За их планетой более десяти лет наблюдает другая раса, более технически развитая, — они занесли пустынную планету в свои звездные карты под названием Руос, — и хотя они пытались вроде бы помочь руосцам, ничего не вышло.В последний момент в звездную систему Руоса вторгается неизвестный космический корабль. Никто не знает, какому народу он принадлежит.
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.