Лилия с шипами - [17]

Я пискнула, уткнувшись коню лицом в гриву и цепляясь изо всех сил в жесткие конские волосы, а жеребчик, наконец, влетел грудью в забор около хозяина. Моя особа свалилась с Чубайса, удачно сымитировав изящный соскок, а когда трясущимися руками передавала повод хозяину, эта зловредная коняга все-таки меня укусила за руку. Начкон заохал, я отмахнулась и потребовала везти меня домой.

— Какой еще домой? — возмутился Федюня, крепко сжимая мою ладонь одной рукой и обхватив за плечи другой. — Я должен залечить твою травму! И только поцелуями и никак иначе!

Я меня прошил ужас — куда-то подевалась пара полицейских, шофера было не видно, мы с Федором на конюшнях явно остались одни, но тут позади нас послышался знакомый голос:

— Федюня, а ты свою жену полечить поцелуем не хочешь? Она мне уже весь телефон оборвала, потеряла кормильца своего!

Я быстро обернулась — Саня! До чего же вовремя… На душе вдруг потеплело, и стало так радостно и легко, словно мне довелось пить, ту водку, вместе с остальными…

Саша дождался пока я открою дверь ключом, и только тогда выпустил мою руку, которую он крепко держал всю дорогу от конюшен в своей ладони, словно боясь, что я вляпаюсь в еще какую-нибудь историю.

— Ну, по крайней мере, я надеюсь, ты собрала материал для своей статьи?

— Ага, набрала, — беспечно отозвалась я.

— Ты того… На Федьку не сердись, ладно? Он парень хороший, и ничего бы тебе никогда плохого не сделал бы, но ты имей в виду — не все такие безобидные! Ты уж больше с незнакомыми мужиками лучше во всяких там сараях не уединяйся, ладно? — улыбнулся Саня, но я видела, что ему вовсе не весело.

— Больше не буду! Обещаю быть послушной, раз уж ты меня спас! — пообещала я. — И вот тебе доказательство, что я намерена тебя слушаться — завтра Танька хочет притащить своего нового кавалера, со мной познакомиться, так, может, и ты придешь? Ну… Чтобы спасти меня от него, если что! Хотя, конечно, моя квартира не совсем сарай, но все же…

— Обязательно буду! Во сколько?

— В восемь вечера.

— Это хорошо, что вечера, а то ведь, днем я на работе — защищаю мир от зла, — засмеялся Саня, и пошел наверх.

Только закрыв за собой дверь, я поняла, что так и не сделала ни одного снимка.

Седьмая глава

Едва проснувшись, я первым делом рванула к компьютеру — писать статью. Главный требовал от корреспондентов не меньше трехсот пятидесяти слов в день, в противном случае нам предлагалось пенять на самих себя. В течение получаса я барабанила по клавиатуре, не обращая внимания на голодное урчание в желудке — вчера завалилась спать голодная, чувствуя жуткую усталость и боль в ногах. Сегодня же эта боль распространилась и на руки — мышцы отвыкли от подобных нагрузок, которые им довелось испытать вчера. Но боль эта была приятной и привычной, даже сейчас, с трудом стуча гудящими пальцами по кнопкам, я улыбалась, вспоминая Чубайса, и родной лошадиный запах. Эх, мне бы побольше свободного времени, ни за что не бросила бы конный спорт…

Писалось с огромным удовольствием. Вспоминая и Федора, и его зама, я практически не глядела на буквы, и не задумывалась, к чему — ведь передо мной стоит картинка. Но вот какая? Я тряхнула головой и поняла, что уже несколько минут сижу неподвижно. Никак не могу вспомнить, о чем сейчас думала… Но что это за запах? Вернее, его отзвук, сам запах быстро исчез, но его ощущение словно застряло у меня в носу. Это запах… Зверя… Или псины? Странно, почему псины? Ведь думала же о лошадях? Или нет? Я перевела взгляд на монитор. Передо мной была полностью оконченная статья, но внизу, вместо моей фамилии огромными буквами непрерывной строкой шло — волкволкволкволкволк…

Боже мой, что же это? Я отскочила от стола, чуть не свалив кресло, словно монитор мог меня укусить. Я не писала этого! Какой еще волк? Вдруг осозналось, что тот запах, который не давал мне покоя, очень хорошо сочетается с этим словом…

— Поздравляю! — сказала я вслух дрожащим голосом. — У тебя начались обонятельные галлюцинации и кратковременные потери памяти.

Осторожно потянула носом воздух. Нет, волком… волком? Больше не пахло. Но вот буквы, непонятно откуда возникшие упорно не хотели исчезать.

Резко и противно взвыл звонок, сигнал которого напоминал пожарную сирену. Я подскочила на месте и схватилась за сердце.

— Лилька-а! Открывай! — послышался плывущий Танькин голос.

С трудом переведя дух, я нетвердой походкой направилась к двери.

— Чуть инфаркт не получила из-за тебя! — пожаловалась я Таньке, как только она вошла.

— Смени звонок, я сама как-то чуть не окочурилась, когда он так заорал, — радостно отозвалась она, стягивая пальто. — Господи, как же я устала! И проголодалась… Есть чего пожрать?

— Сама как раз думала об этом, — буркнула я. — У меня вроде борщ вчерашний был. Или позавчерашний… Сейчас разогрею, если не скис.

Танька включила телевизор и разлеглась в кресле, задрав ноги на подлокотник, а я пошла на кухню.

— Отчего это ты так устала? — крикнула ей, щелкая поджигом на плите.

— От Артура, — томно отозвалась Татьяна. — Он мне всю ночь спать не давал. Ка-ак хлопнул вискаря и словно озверел. Такого у меня еще ни с кем не было… Это что-то с чем-то… Перекусить и то, некогда было.