Лилия прокаженных - [16]

— Присаживайся… — показала я на один из бамбуковых стульев. Мне и вправду хотелось, чтобы он расслабился. — Вина хочешь? — Я наполнила бокалы — его и Финиана.

— Как Изабелл поживает? — поинтересовалась я, когда он рискнул опуститься на стул.

Малкольм заерзал, словно уселся на кнопку.

— По правде сказать, я не в курсе… не виделся с ней последнее время…

Наступила пауза.

Я ждала продолжения.

— Понимаешь, мы не смогли найти общий язык.

— Извини. — Мне стало его жаль. Как бы там ни было, в порядочности ему не откажешь. Но что он сорвался у нее с крючка — совсем неплохо. Изабелл не то, что ему нужно.

— Да-да. Если помнишь, на Рождество мы ездили в Германию, в Мюнхен. Нас пригласили на обед — собрались врачи. И в такой компании Изабелл не нашла ничего лучше, как ляпнуть, что современной медицине далеко до древнеегипетской. Ты ведь знаешь, какой у нее язык…

Мне ли не знать!

— Это бы я простил, никто не обиделся. Так нет, она возьми да скажи моей приятельнице Гудрун Вальдер, а та — знаменитый нейрохирург, что древнеегипетские лекари, делавшие трепанацию черепа, смыслили в своем деле побольше нынешних. Когда Гудрун поинтересовалась, откуда такие сведения, Изабелл заявила, что в прошлой жизни была врачом в Древнем Египте, а Гудрун держала у себя на посылках.

Я не смогла сдержать улыбку.

— Конечно, сейчас вроде забавно, но в той обстановке… Ладно, Бог с ней. А тебя, значит, можно поздравить. — Он имел в виду нашу с Финианом помолвку на Пасху.

— Спасибо.

— Что ж, давно пора. — Малкольм старался не подавать виду, но его распирало от любопытства.

— Мы познакомились, когда я училась в школе. Финиан вел в нашем классе историю, с его подачи я заинтересовалась археологией. Когда я поступила в колледж, он уже не преподавал — дни и ночи проводил в Брукфилде. Потом наши пути надолго разошлись, и только последние несколько лет мы вновь стали встречаться. Но все время были слишком заняты, чтобы думать о браке.

Малкольм с улыбкой огляделся — привольная лужайка, деревья и кустарники на синем фоне высокого неба, озаренные лучами вечернего солнца, садящегося за садом.

— Впечатляет! Чудесное место. Собираетесь здесь жить после свадьбы?

— Скорее всего. — Я услышала шаги возвращавшегося Финиана. — Но пока не спешим.

Финиан принес глубокую чашку зеленого салата и мельничку для перца.

Под крышками на тарелках оказались жареные стейки из лососины и пюре из молодого картофеля с маслом. Финиан разложил салат.

Приступив к еде, все замурлыкали от удовольствия. Я уговорила себя, что одна картофелина фигуры не испортит.

— Говорят, сегодня вы нашли нечто особенное, — нарушил молчание Малкольм.

— Так и есть. Средневековую статую Пресвятой Девы с Младенцем. И угадай где? В свинцовом гробу!

— Более чем странно.

— Когда его открыли, я подумала, что вижу идеально сохранившееся тело.

— А вот здесь — ничего особенного. В запечатанных свинцовых гробах возникает анаэробный эффект, и в бескислородной среде покойники практически не разлагаются. Никогда не слышали о Человеке из Сент-Биза?

Я-то, конечно, слышала, потому и была готова поверить, что вижу прекрасно сохранившийся труп.

— Я — нет, так что рассказывай, — попросил Финиан.

— Сент-Биз — городок в Камбрии. Человека, о котором речь, нашли в 1980-х, при раскопках в небольшом бенедиктинском монастыре. Он был как бы завернут в свинцовый саван и еще в полотно, пропитанное пчелиным воском. Когда все развернули — глазам не поверили: пролежав в земле шестьсот лет, труп нисколько не изменился. Даже ткани, представьте себе, остались розовыми, в том числе и на срезе печени.

Я бросила взгляд на Финиана, собиравшегося отправить в рот кусок лосося. Помедлив мгновение, он с деланным отвращением отложил вилку. Хотя никто из нас излишней брезгливостью не страдал, тема явно не годилась для застольной беседы.

— А в плевральной полости осталась жидкость, которая…

— А кто же тогда… — попытался невзначай вмешаться Финиан, но Малкольм и не думал останавливаться. — Прошу прощения, Малкольм. Я только хотел спросить Иллон, есть ли какие-нибудь догадки, кто похоронен рядом со статуей.

— Пока никаких, — призналась я. — Но в Средние века в свинцовых гробах хоронили либо людей с положением, либо небедных. Так что, вероятно, это духовное лицо, сановник или по меньшей мере состоятельный купец.

— Что-то я не улавливаю. — Малкольм, моргая, переводил взгляд с меня на Финиана и обратно. — Получается, в гробу, кроме статуи, лежал еще и покойник?

— Извини, Малкольм, что сразу не объяснила. Мы обнаружили два свинцовых гроба, стоявших рядом в крохотном склепе. После того как их подняли на поверхность, склеп завалило землей.

— А что было в другом гробу?

— Трупная жидкость — так ее, кажется, называют. Еще пучок волос и несколько костей.

— Такое случается. Свинцовые гробы нередко лопаются — не выдерживают давления скапливающихся «вредных испарений», если пользоваться термином, принятым в Викторианскую эпоху. Газов, другими словами. В результате начинается разложение. Но его течение непредсказуемо — все зависит от окружающей среды и консервирующих свойств самого свинца.

— А спустя сотни лет останки могут быть заразными?