Лили придумывает желание - [21]
– Я так волнуюсь! Прям вся дрожу! – Хлоя не могла сдержать нервный смех и постоянно хихикала на регистрации участников перед выездом на пробы.
Здание телекомпании, которая будет снимать «Маленьких женщин», располагалось недалеко от «Дебюта» – буквально в двух остановках на метро. После обеденной перемены всех учениц, прошедших на пробы, освободили от дневных занятий и повезли на прослушивание. Две шестиклассницы старательно делали вид, что для них это обычное дело, и свысока поглядывали на «малышню», но Хлоя, Лили, Эмили и Лорен не обращали на них внимания.
– Ты же уже сто раз ходила на пробы! – заметила Лорен. – И снималась в телесериалах. Чего тебе волноваться?
– Не знаю. Но я всё равно волнуюсь!
На телестудии их уже ждали и сразу же повели к лифту. Лили чувствовала, как колотится её сердце. Она очень старалась не думать о тех давних пробах, закончившихся неудачей, и так крепко сжимала в руках сценарий, что у неё побелели пальцы.
Поскольку пробы для сериала организовало агентство при школе, никого из посторонних там не было – только шесть учениц из «Дебюта». График был очень плотным. Они должны уложиться в строго определённое время, потому что следом за ними на прослушивание приедут девочки из других театральных школ, и вроде даже известно, что продюсеры собирались принять решение уже сегодня. На каждое выступление отводилось не больше десяти минут, и Лили совершенно не представляла, как за такое короткое время убедить представителей съёмочной группы, что она подходит для роли. Внезапно её поразила мысль: её мама прошла сто тысяч проб и, наверное, далеко не все были удачными.
На телестудии царила суматоха, все куда-то спешили и занимались своими делами, не обращая внимания на группу девочек-школьниц, нервно топчущихся в коридоре в ожидании очередной регистрации. Вся атмосфера напомнила Лили её первые – и единственные – кинопробы. Никто не проявлял к ним особенного интереса, и это было не то чтобы обидно, но всё-таки странно.
Их провели в крошечную комнатушку, где они должны были ждать своей очереди, и Лили пришла в ужас, когда девушка-организатор объявила, что она идёт первой. С другой стороны, может, это и хорошо. Когда идёшь первой, не надо мучиться ожиданием. Как говорится – отстрелялся, и всё. Лили немного испуганно улыбнулась Хлое и пошла в студию следом за девушкой.
Там стоял стол, за которым сидели мужчина и женщина. На столе были разложены фотографии – видимо, участниц, которые предоставила школа. Лили подумала, что, наверное, там есть и её фотография тоже. Даже наверняка. И действительно: мужчина держал в руке её фотографию и смотрел то на снимок, то на Лили, словно желая удостовериться, что это один и тот же человек. Лили вдруг стало неловко: это была не самая удачная её фотография. Она прилагалась к анкете для поступления в «Дебют», и на ней Лили вышла угрюмой и хмурой. Совсем не похожей на Бет.
– Это Лили. Первая из девочек из «Дебюта», – представила её девушка-организатор, проводившая Лили в студию. – Лили, это Джексон, продюсер. А это Энни, она у нас главная по подбору актёрского состава. Меня зовут Мейра, я помощница Энни. На пробах я буду читать реплики всех остальных персонажей. Договорились?
Лили кивнула, побоявшись ответить. Ей почему-то показалось, что у неё пропал голос.
– Пожалуйста, встань сюда, Лили, – попросила Энни и, улыбнувшись, шепнула продюсеру что-то похожее на «Идеальная внешность для роли, да?» – и он согласно кивнул. Это могло быть и что-то другое, но Лили всё равно почувствовала себя увереннее. Наверное, голос у неё всё-таки не сорвётся. Будем надеяться, что не сорвётся.
– Начинай с Бет, Лили, – велела Энни.
Лили открыла сценарий. Она знала все реплики наизусть и вовсе не собиралась заглядывать в текст – просто ей нужно было за что-то держаться. Для уверенности.
Когда Мейра начала читать знакомые реплики Мег, Лили сразу расслабилась. Утренняя репетиция с мистером Лессингом прошла отлично. Лили снова «поймала» характер Бет, и ей хотелось, чтобы все тоже поняли, какая это замечательная девушка: храбрая, стойкая, любящая и заботливая, – и как отчаянно она не хочет, чтобы Эми заразилась от неё корью. Лили забыла обо всех волнениях и просто играла свою роль.
Когда сцена закончилась, Мейра улыбнулась Лили, и та растерянно заморгала, даже не сразу сообразив, что она не в Америке в девятнадцатом веке, а в Лондоне в двадцать первом. Украдкой взглянув на Энни и Джексона, Лили увидела, что они улыбаются.
– Теперь читай за Эми, – сказала Энни, записав что-то в блокноте.
Лили старалась изо всех сил, но сама понимала, что хотя выступает неплохо – даже очень неплохо, – в её чтении нет прежнего чувства. Она никак не могла избавиться от мысли, что это роль Хлои…
– Спасибо, Лили. Встань, пожалуйста, ближе к окну. Мы тебя сфотографируем.
Мейра взяла со стола цифровую фотокамеру, и Лили попыталась расслабиться, чтобы не получиться на снимках хмурой. Она не знала, как выглядит человек, больной корью. Наверное, хрупким и уязвимым. Именно так, как она себя чувствует – хрупкой и уязвимой.
А потом она вышла из студии.
