Лили и море - [64]

Нами было выпито все пиво. Мы выпили его быстро, потому что не знали, о чем говорить. Мы очень страдали от жары. Пиво закончилось, и нечем было занять наши руки, наши рты. Он неловко подвинул ко мне свою руку. Он обнял мои плечи, заставив меня упасть в его объятия.

Солнце светило ему прямо в лицо. Он растянулся на траве. Я разглядела все: блеск его желтых глаз, красные сосуды на радужной оболочке, тяжелые веки, очень тонкие сосуды под его сожженной кожей. Я закрыла глаза. Я очень крепко поцеловала его в рот, такой теплый и живой. Он был таким горячим. Я была маленькой и мягкой, и я шевелилась на нем. Он вскочил, потом придвинулся ко мне. Он раздавил меня всем своим весом и вздыхал. Он улыбался.

— Мой Бог… Мой Бог, — повторял он.

Мы идем по белой дороге, щеки полыхают под лазурным небом. Он выпрямился, после повернулся в мою сторону и сказал:

— Мы не можем оставаться здесь. Если кто-то нас увидел. Давай пойдем в мотель, ты хочешь?

Вновь сели. Я вытерла слюну со своих губ. Он посчитал деньги, обнаруженные им в карманах.

— У меня недостаточно денег.

Он обернулся ко мне и сказал, было видно, что ему стыдно:

— Если бы ты могла мне одолжить деньги, то я тебе вернул бы их этим вечером.

Я порылась в своих карманах. У меня был тридцать один доллар.

— Отель стоит больше, чем есть у меня в наличии?

Он мило посмотрел на меня, тихо улыбнулся.

— Следовательно, ты ходишь туда не так часто, в мотель я имею в виду. Я тебя уверяю, что этого будет недостаточно. Но я знаю кое-кого в маленьком порту. Еще недавно корабль был там, давай поглядим.

На палубе маленького сейнера, оборудованного для ловли на буксире, стоял очень высокий и стройный мужчина сурового вида. Его седые волосы спадали ниже плеч и были завязаны выгоревшей голубой косынкой. Дуновение ветра спутывало их с длиннющей бородой. Он смотрел на нас, не улыбаясь, пока мы приближались. У него был жесткий, стальной, немигающий взгляд. Джуд говорил с ним низким голосом. Я удалилась, мои щеки становились все более и более пунцовыми. То ли пиво, то ли стыдливость. Мужчина вытащил из кармана кошелек и протянул Джуду одну купюру:

— Пойдет?

Надо было видеть, как этот мужчина с бронзовой кожей смотрел на нас. Мы удалялись, а он оставался — неподвижный под солнцем, узловатые руки скрещены на худой костлявой груди, седые волосы сливаются с летящими птицами. Мы шли, не говоря ни слова, пока не вышли на улицу около порта.

— Я хотела бы купить попкорна… Я так хочу есть, — прошептала я, когда мы поравнялись с кинотеатром.

Он вошел в фойе и попросил самый большой рожок. Я вспомнила о виски в его сумке. Он его вытащил.

— У виски, должно быть, хороший вкус — вкус пластмассы?

— Этот виски был сделан не для того, чтобы долго храниться, он не успеет набрать вкус пластмассы.

Он улыбнулся.

— А затем мы пойдем в мотель. Их всего два в городе.

— Почему не в другой? Я спрашиваю, почему мы не пойдем в мотель «Звезда»?

— В «Звезду» я хожу с приятелями. Десятеро в одной комнате, возможно, что там сейчас большой праздник. С мотелем «Шелихов» нет ничего общего.

Женщины на ресепшене меня немного испугали. Мне не терпелось пройти в комнату, быстрее, подальше от глаз этих людей. В комнате мне вдруг стало холодно. Его большие руки вновь накрыли меня. Шероховатые ладони обхватили мое лицо. Мои ягодицы соприкасались с довольно холодной стеной. Беглянка была взята в плен. По этой причине я даже заплакала. Он снял мой пуловер, поднял мою футболку. Я схватила его голову, его мохнатую гриву, его мощный затылок. Я смотрю на него. Я сдерживаю рыдание. Он меня молча толкает к постели. Там было очень тепло и хорошо.

— Расскажи мне историю, — мурлычет он. У него низкий, медленный, бархатный и хриплый голос. Он повторяет: — Расскажи мне историю.

Позже он открывает бутылку зубами, он по-прежнему лежит на мне, он выпивает полный стакан.

— Ты хочешь? — говорит он вполголоса.

— Да, — отвечаю я еще более низким и хриплым голосом.

Тогда он пьет еще. Затем он принимается за меня. В его поцелуе немного чувствуется запах спирта, похожий на жгучий янтарь, который душит меня. И он возвращается ко мне, его глаза чайного цвета больше не выпускают меня из зоны своего внимания, они смотрят на меня внимательно, пронизывая меня насквозь, сжигая мою душу.

А потом он засыпает. Теперь мой черед разглядывать его.

Смотрю удивленно и смущенно. Тяжелая, очень белая грудь медленно поднимается и опускается. Курчавая шерсть на его широком торсе почти рыжего цвета. Неожиданно его сотрясает кашель, нарушая тишину в комнате. Даже это ужасное рычание не может его разбудить. Я вытягиваюсь на покрывале постели, потом ухожу как бы в свою норку. Настоящий лев спит рядом со мной. Чувствую его дыхание, сквозь полуприкрытые веки я наблюдаю за ним.

В этот час порт полностью меняется, появляется неповторимый запах, близится прилив. Вечерний ветер. Чайки. Все это известные факты. Я хочу есть. Я опускаю руку на свой совершенно пустой живот, чувствую острый изгиб бедер. На ночном столике лежит только попкорн. Осторожно двигаю рукой, нащупываю только пять белых зернышек, которые тут же засовываю в рот. Они скрипят на зубах. Вкус масла и крупинки соли на моем языке. Желтые глаза неожиданно открываются. Я вздрагиваю. Я сразу глотаю попкорн и улыбаюсь от неожиданности. Тяжелая рука обвивается вокруг моих плеч. Он приходит в себя и возвращается ко мне. Его крупные пальцы скользят по моей щеке.