Ликвидатор - [25]

Уайлд прислонился к машине, скрестив руки. Его трубка так и осталась нераскуренной.

— И все это произойдет в нынешнем октябре?

— Я же сказал, это чрезвычайное обстоятельство.

— Которое нарушает мои личные планы. В понедельник вечером я думал пригласить гостей.

— Вот как? Боже милостивый. Уверен, вина целиком моя, но, знаете ли, я совершенно не способен представить вас в роли хозяина вечеринки. Это вызывает у меня точно такую же реакцию, как если я читаю, что Аль Капоне был преданным семьянином, который проводил воскресенья, копаясь в собственном садике.

— Кстати, я ем с тарелки, — ответил Уайлд. — И сплю в постели. Предположим, со Сталицем действительно произойдет несчастный случай. Что скажет Вашингтон?

— Вашингтон начнет кричать о грязном убийстве. Но при этом обвинит Уайтхолл разве что в халатности, по которой подобная вещь могла случиться в Англии. Они решат, что его соотечественники в конце концов добрались до него.

— А что произойдет, если убийцу возьмут?

Кэннинг улыбнулся. Зашевелились только губы.

— Вот почему они пришли к нам, знаете ли. Вас никогда не берут. — Он снова сел в машину и отпер портфель. — Вот этот, в центре.

Уайлд тщательно изучил фотографию:

— Он удивительно похож на вас, Тони. Усы и все такое.

— Надеюсь, вы нас не перепутаете, старина.

— А другие парни?

— ЦРУ. Этого человека окружает такое количество людей оттуда, что сколько их — один или два — не имеет особого значения/

— Поверю на слово. — Уайлд постучал по фотографии. — Вот этого я видел раньше.

— А, Люсинда. Думаю, вы слышали о нем.

— Получается, что да. — Уайлд вернул фотографию. — Как насчет прислуги?

— Беспокоиться не о чем, кроме, пожалуй, дворецкого. Его зовут Парсонс. Он работает там давно и, возможно, кое-что знает. Остальные слуги чисты и невинны. Они знают, что Керли время от времени принимает важных персон, и не более того. Важные персоны путешествуют со своей собственной охраной.

— А Сталиц путешествует с Люсиндой, — с огорчением заметил Уайлд.

— Я предупреждал, что это пакостное дело. Вам это понадобится.

Уайлд с отвращением оглядел «смит-и-вессон».

— Принципиально не прикасаюсь к подобным штукам. А если и прикоснусь, все равно не стану пользоваться.

— Извините, Уайлд. Приказ есть приказ. И автоматика дает сбои. Это обязательно. В течение двух дней вы можете использовать свои собственные разнообразные… э-э… так сказать, приобретенные навыки, но, если Сталиц доберется до Хитроу, боюсь, вам придется выступить в открытую и… э-э… действовать как наемный убийца. Он не должен покинуть остров.

Уайлд взял револьвер; он весил меньше фунта и был без рукоятки, чтобы можно было быстро выхватить из кармана или заплечной кобуры. Выстрел из него будет точен даже на значительном расстоянии, а каждая из пуль способна остановить и убить любого. Он положил револьвер в карман пиджака.

— Ну, — сказал Кэннинг, — подробности, разумеется, ваши.

— Разумеется, — ответил Уайлд.

Кэннинг со щелчком захлопнул портфель.

— Очень жаль, Джонас, хочу, чтобы вы это знали. Мне жаль, что я вынужден давать вам это задание. Особенно сейчас. И мне жаль, что я не мог предупредить заранее и дать больше времени. — Кэннинг протянул руку. — Удачи.

Уайлду вдруг пришло в голову, что Кэннинг раньше никогда не называл его Джонас. Или предлагал пожать руку. Он улыбнулся.

— Я не верю в удачу. А теперь, думаю, пора возвращаться. И если вы не возражаете, старый мой приятель, за руль сяду я. Примерно через три секунды у меня свидание.

Джоселин не обрадовалась:

— Ну, в самом деле, Джонас. Ты только во вторник вернулся.

— Мы объяснили этому типу, что нам неудобно, но тогда он удвоил предложение. Он женится в пятницу через неделю и, похоже, желает провести медовый месяц на борту новой моторной яхты. Мы должны взять ее в субботу на Джерси и доставить в Канн к вечеру следующего четверга. Просто конфетка, в сущности. Мы пройдем через все проливы.

— Я уже пригласила Джоан Пенвилл.

— Обратно мы прилетим. Отложи вечеринку на неделю.

Джоселин раздавила в пыль круглый индийский хлебец.

— Я начинаю проникаться мыслью о твоей отставке.

На следующее утро Уайлд отправился в библиотеку и провел там два часа, читая газеты и научные журналы. Он познакомился с Ефимом Сталицем и решил, что тот ему не нравится. В одиннадцать тридцать он вывел из гаража «остин-хили» и поехал по трассе А21 в направлении Тонбриджа. Ехал медленно. Был четверг, 21 октября. Погода переменилась в соответствии с его настроением. Не было даже намека на солнце, и ветер, холодный и влажный, гнал с юго-запада дождевые тучи.

Он считал, что Кэннинг достаточно глупо повел себя в истории с Мари. Конечно, Кэннинг верил в древнюю мудрость о том, что правая рука никогда не должна знать, что делает левая, но эта нелепая загадка была рассчитана на то, чтобы не дать Уайлду сконцентрироваться именно в тот момент, когда он больше всего нуждался в этом. Чем больше он думал, почему получил подобный приказ, — и эти мысли продолжали преследовать его всю ночь, что было особенно неприятно, — тем меньше ему все это нравилось.

Он занялся профессией, будучи молодым человеком, с равнодушной беспечностью относившимся к своей личной безопасности, после нескольких лет работы в Сити, поглощенный навязчивой идеей, едва ли не желанием умереть. То, что ему удалось выжить после первого задания, поразило его. Он всегда отдавал себе отчет в вероятности того, что раз его работа заключается в том, чтобы совершать убийства во благо родной страны, то раньше или позже родная страна может потребовать умереть за нее. Но девять успешных лет притупили ясность видения. Он потерял связь с реальностью, позволил себе привязаться к образу Уайлда — джентльмена-яхтсмена, потасканного плейбоя, заставил течь мысли в направлении ленивого полеживания на солнышке, взрастил в себе стремление использовать свои несомненные таланты для того, чтобы извлечь максимум из жизни, а не из смерти.