Ликвидатор. Откровения оператора боевого дрона - [12]

В СНУ, как всегда, царил арктический холод, но я уже был к нему привычен. Держа одну руку на рычаге управления двигателем, а другую — на ручке управления самолетом, я вошел в зону учебных полетов на окраине аэродрома, собираясь выполнить посадку. Отработка посадки летательного аппарата — один из наиболее трудных элементов летной тренировки. Любой пилот хоть раз да осрамился при заходе на посадку.

— Вышка, — сказал я. — Это Беспощадный Один-Один, точка W на высоте 1,9 км.

Контрольно-диспетчерская вышка отозвалась моментально.

— Беспощадный Один-Один, следуйте к полосе два-семь, давление два-девять-девять-семь.

Я установил параметры атмосферного давления. Показания альтиметра тут же подскочили на несколько десятков метров, показывая, что мы находимся к земле ближе, чем я предполагал. Несмотря на низкую температуру внутри станции наземного управления, лоб мой покрылся испариной, а по спине между лопаток покатились крупные капли пота. Я буквально кожей чувствовал взгляд Гленна, следившего за каждым моим движением.

Любая ошибка сейчас запросто могла привести к крушению.

Судя по изображению на HUD-дисплее, аппарат жутко болтало. Со стороны окружающих гор Спринг дул нисходящий ветер, создававший на малых высотах непредсказуемые воздушные завихрения и потоки. Из-за турбулентности девятисоткилограммовый «Хищник» швыряло из стороны в сторону. Длинные крылья БПЛА идеально подходили для полета на большой высоте, но не для приземления. На малой высоте даже незначительные колебания рельефа местности могли привести к сильным изменениям подъемной силы. Если действовать неаккуратно, аппарат может без всякого предупреждения резко взмыть в воздух либо рухнуть на землю.

Я отключил автопилот. Теперь РУД и РУС вели себя подобно органам управления любого другого пилотируемого летательного аппарата. Толкаешь ручку от себя — коровы становятся большими, тянешь на себя — становятся маленькими. Отклоняешь вбок — горизонт начинает накреняться.

Вдруг беспилотник подбросило вверх. Я пытался удерживать высоту, однако воздушные течения трепали «Хищника» словно тряпичную куклу.

— Не надо бороться с воздушными потоками, — посоветовал Гленн. — Только хуже будет.

— Как при раскачке самолета летчиком?

— Да, — ответил он.

В условиях сильной турбулентности пилоты часто устанавливают фиксированные уровень тяги и такой угол тангажа, при котором они смогут поддерживать высоту. В этом случае самолет швыряет вверх и вниз, но он обычно держится относительно близко к требуемой высоте.

— Хорошо, — сказал Гленн. — Начинай стандартную проверку.

— Вас понял, — ответил я. — Карта перед посадкой.

До сих пор молчавший оператор средств обнаружения, опытный инструктор, подал голос. В течение первой фазы обучения мы мало общались с оператором средств обнаружения, кроме тех моментов, когда заходили на посадку. Он перечислял пункты из карты контрольных проверок.

— Выпуск шасси, — произнес оператор.

Я проверил опоры шасси. Они уже были выпущены, выполняя сейчас функцию основного аэродинамического тормоза, помогающего беспилотнику снижаться. На HUD-дисплее горели три маленьких зеленых значка, подтверждающих успешный выпуск опор.

— Шасси выпущено, три зеленые горят, — доложил я.

Впрочем, мы не особо доверяли этому индикатору.

— Прошу разрешения развернуть «шар», — сказал оператор средств обнаружения.

В первых полетах, когда пилоты только учились летать, операторы средств обнаружения редко манипулировали «шаром». В число тех немногочисленных случаев, когда они это делали, входила проверка положения шасси. Мы всегда считали визуальную проверку более надежной, чем данные зеленых индикаторов. «Шар» развернулся, наводя камеру на носовое колесо.

— Проверка руления передним шасси, сэр.

Я нажал на педали руля, и носовое колесо на изображении повернулось сначала влево, затем вправо.

— Инструктаж, — сказал оператор средств обнаружения.

В мои обязанности как пилота входило донести до экипажа план посадки.

— Итак, экипаж, обычная посадка с помощью «шара»; сообщайте обо всех критических значениях [приборов]; в случае возникновения аварийной ситуации я буду совершать заход по прямой, любой член экипажа может запросить уход на второй круг, если заметит какую-то непонятную или нештатную ситуацию, которая представляет опасность. Скорость захода на посадку — 74 узла, планирование/набор высоты — 68, — проинформировал я. — Вопросы?

Инструктаж был коротким и предназначался для того, чтобы подготовить экипаж к возможным неприятностям до того, как они случились.

— Вопросов нет, сэр, — ответил оператор средств обнаружения. — Проверка карты завершена.

Оператор средств обнаружения развернул камеру, чтобы она смотрела прямо по курсу. Я опустил нос самолета и начал поворачивать в сторону ВПП. Когда самолет и взлетная полоса оказались на одной линии, я навел перекрестье прицела на ближайший край дорожки, моей расчетной точки касания.

— Вышка, это Беспощадный Один-Один, шасси выпущены.

— Беспощадный Один-Один, разрешаю выбранное действие.

Вышка давала мне разрешение на посадку, низкий заход и приземление с немедленным взлетом. Горы вдалеке ползли влево. Мелькнули и исчезли две тюрьмы, расположенные в нескольких километрах от базы. В качестве дополнительного ориентира для корректировки своего курса я выбрал 95-е шоссе.