Ликвидация. Книга вторая - [6]
— По закону можно, Давид. Я согласен.
И это слово — «согласен» — полетело над строем испуганных людей, стоявших у стены, над строем солдат с автоматами, над ничего не понимавшими румынами, застывшими на пустыре с лопатами в руках, над птицами, кружившими в высоком небе города Одессы…
После того как участники совещания покинули кабинет, Жуков еще некоторое время сидел, пытаясь вникнуть в смысл бумаги, поданной адъютантом на подпись. Но мысли волей-неволей возвращались к плану, который изложил ему Чусов. План нравился Жукову своей дерзостью и лихостью, не нравилось только то, что для приведения его в действие нужна была помощь других военных округов. А приказывать им Жуков не имел права — там свои командующие. И как они отреагируют на его просьбу, неизвестно. Может быть, сразу же перезвонят в Москву и радостно доложат, что Жуков затевает в Одессе очередное самоуправство… Хотя вроде не должны — со всеми командующими ближайших к Одесскому округов у него нормальные отношения. Но как сказать наверняка?..
Просидев в тяжелых раздумьях минут пятнадцать, маршал снял телефонную трубку внутренней связи и попросил Семочкина зайти. Адъютант мгновенно вырос на пороге кабинета, преданно глядя на шефа.
— Я тебе сколько раз говорил — крупным шрифтом печатать!.. — рявкнул Жуков, снимая очки. В последнее время он стал неважно видеть и впервые прилюдно показался в очках на трибуне Мавзолея во время Парада Победы. — Не видно же ни хрена!.. На, забери и переделай, потом подашь…
Подполковник почтительно взял брошенную на стол бумагу, вопросительно взглянул на начальника — не будет ли еще каких распоряжений.
— И вот еще что, — наконец медленно, словно камни ворочая, проговорил Жуков. — Вот еще что… Соедини меня по спецсвязи с… — он на секунду умолк, потом решительно, словно отбрасывая сомнения, договорил: — с Гречко, Тюленевым, Поповым и Мельником. В такой последовательности, понял?..
Это были фамилии командующих Киевского, Харьковского, Львовского и Таврического военных округов. Главное — уломать Гречко. Узнав, что он согласился помочь, остальные командующие возражать не станут.
— Так точно, товарищ Маршал Советского Союза, — несколько растерянно отозвался адъютант. — А… если на месте не будет, тогда как?
— Тогда выясни, когда появятся, и снова набери!.. Выполняй!
Через пять минут трубка телефона внутренней связи тихо звякнула.
— Гречко на проводе, — тихо произнес Семочкин. Жуков поспешно схватил трубку телефона, стоявшего рядом с правительственным.
— Генерал-полковник Гречко у аппарата! — раздался в трубке резкий, повелительный голос. — Слушаю вас!..
— Здравствуй, Александр Антонович, — произнес маршал. — Жуков с тобой говорит…
Дежуривший по УГРО лейтенант милиции проводил взглядом небольшую колонну пленных румын с лопатами, возвращавшихся, видно, с работ, и, бросив докуренную папиросу, с сожалением вернулся в душное, знакомое до боли помещение. В пропахших потом и табаком коридорах сегодня под вечер стояла такая тишина, что даже удивительно. Впрочем, нет. Невразумительный скрежет все-таки исходил из недр здания. На всякий случай сурово насупившись, дежурный неспешно двинулся на шум и вскоре увидел приоткрытую ржавую решетку, закрывавшую выход из коридора на запасную лестницу третьего этажа.
Бесшумно расстегнув кобуру, лейтенант осторожно выглянул на лестницу. И тут же заулыбался, сдвинул фуражку на затылок, облегченно вздохнул. Источником шума был гвоздодер, которым орудовал багровый от натуги Кречетов. Еще усилие — и ржавый гвоздь звякнул о каменный пол. За распахнувшейся дверью открылся кабинет Кречетова.
— Вам помочь, товарищ майор? — осведомился дежурный.
— Нормально, да? — вместо ответа пропыхтел тот. — Дверь в кабинет следователя держится на двух гвоздях! Обычный гвоздодер, и пожалуйста, заходи кто хочет!..
— Так это ж черный ход, — улыбнулся дежурный, — здесь никто не ходит.
— А если пойдет?!.
Кречетов подобрал с полу валявшийся там молоток и злыми ударами начал загонять гвозди обратно, забивая ненужную дверь.
— Я сейчас плотника позову, товарищ майор.
— Не надо. Я уже сам.
Через несколько минут дело было сделано. Дежурный запер решетку, ведущую на лестницу, а Кречетов заколотил дверь изнутри, для верности. На стену поверх двери повесил большую карту Одессы. И, отступив шага на два, полюбовался своей работой:
— Ну, где-то так…
Глянул на часы и схватился за голову — мать честная, Тонечка будет на месте через пятнадцать минут!.. А у него наверняка такой вид, будто он целый день разгружал вагоны. Кречетов нашарил в ящике стола осколок зеркала, с отвращением взглянул на свое мокрое от пота, осунувшееся от бессонных ночей лицо. И эти мешки под глазами… Обреченно вздохнув, майор решительно поднялся из-за стола и потопал к умывальнику — смывать и сбривать следы многочасовых бдений в служебном кабинете.
На столе тихо застрекотал телефон.
— Слушаю…
— Виталий, разгребешься немного с делами, зайди ко мне, — раздался в трубке голос Гоцмана.
— Будет сделано…
По улице, поднимая пыль, тащилась возвращавшаяся с работ колонна пленных румын. Их лица были темными от загара и усталости. Сопровождавшие их конвоиры, казалось, тоже еле передвигают ноги. Они вяло поглядывали на пленных и с несравненно большим энтузиазмом — на красивых девушек, которые время от времени попадались навстречу.
Он каждый день висит на волоске от смерти, чувствует за спиной ее леденящее дыхание. Смерть смотрит на него глазами воров, убийц и бандитов, она забирает его друзей, соратников и близких. Но он обязан выжить и для этого стал сыщиком, охотником, зверем, познав, что не всякий друг надежен, не всякий преступник — враг... Его знает вся послевоенная Одесса — подполковника уголовного розыска Давида Гоцмана, но лучше всех изучил его враг, главарь банды Академик, для которого избавиться от ненавистного мента — дело принципа.
Мистический детектив о таинственном Храме Судьбы. Путь туда указать мог Джа-лама, объявивший себя в начале ХХ века вернувшимся воплощением князя Амурсаны — великого воина и величайшего предателя в истории монгольских народов. Джа-лама — единственный из смертных, кто вернулся из Храма живым. Эта книга — рассказ о том, как в схватку за контроль над Храмом Судьбы вступили величайшие эзотерики 20 века. Джон Маккиндер — отец науки геополитики, Хаусхофер — выдающийся немецкий ученый и барон Унгерн.
Конец XIX века. Северный провинциальный городок. При загадочных обстоятельствах исчезает одно очень важное лицо. Для расследования этого необычного дела из столицы отбывает на пароходе генерал Виссарион. В то же время к месту событий спешат повозки итальянского цирка «Марио и Жези» и юный естествоиспытатель Дюнас на воздушном шаре. Вскоре все они прибудут в этот таинственный городок и станут героями не простой, а детективной истории.
В 1903 году две женщины — Амелия Сэч и Энни Уолтерс — были казнены в Лондоне за детоубийство.Прошло тридцать лет, и Джозефина Тэй решила написать роман о печально знаменитых «губительницах младенцев».Однако работа по сбору материала внезапно прервалась.Буквально в двух шагах от элитного лондонского ателье, где собирается весь модный свет, совершено жестокое двойное убийство юной модистки Марджори Бейкер и ее отца Джозефа.Поначалу Арчи Пенроуз, которому поручено расследование, склоняется к самому простому объяснению случившегося.
Иуда… Предатель, обрекший на смерть Иисуса Христа.Такова ОФИЦИАЛЬНАЯ ВЕРСИЯ, описанная в Евангелиях.Но… ПОЧЕМУ тогда ВЕКАМИ существует таинственная секта ИУДАИТОВ, почитающих предателя, как святого?!Молодой ученый, изучающий иудаитов, по случаю покупает и вскоре теряет старинную книгу духовной поэзии — и оказывается впутан в цепь ЗАГАДОЧНЫХ СОБЫТИЙ.За книгой охотятся и странный коллекционер, и агент Ватикана, и представители спецслужб.ЧТО ЖЕ скрыто в этом невинном на первый взгляд «осколке прошлого»?!
Прибрежный округ Пэнлай, где судья Ди начал свою государственную службу, совместно управлялся судьёй как высшим местным гражданским чиновником и командующим расквартированными здесь частями имперской армии. Пределы их компетенции были определены достаточно чётко; гражданские и военные вопросы редко пересекались. Впрочем, уже через месяц службы в Пэнлае судья Ди оказался втянут в чисто армейское дело. В моей повести «Золото Будды» упоминается большая крепость, стоящая в трёх милях вниз по течению от Пэнлая, которая была возведена близ устья реки, дабы помешать высадке корейского флота.
Жадные до власти мужчины оставляют своих возлюбленных и заключают «выгодные» браки, любым способом устраняя конкурентов. Дамы, мечтающие о том, чтобы короли правили миром из их постели, готовы на многое, даже на преступления. Путем хитроумнейших уловок прокладывала дорогу к трону бывшая наложница Цыси, ставшая во главе китайской империи. Дочь мелкого служащего Жанна Пуассон, более известная как всесильная маркиза де Помпадур, тоже не чуралась ничего. А Борис Годунов, а великий князь и затем император российский Александр Первый, а княжна Софья Алексеевна и английская королева Елизавета – им пришлось пожертвовать многим, дабы записать свое имя в истории…
Вадим Захарович Роговин — российский историк, социолог и публицист, главной темой исследований которого были 1930-е годы в СССР. В книге, которую вы собираетесь прочитать, показано противостояние двух вождей коммунистической партии — И.В. Сталина и Л.Д. Троцкого. Оно не закончилось после высылки Троцкого из СССР в 1929 году, наоборот, стало еще более острым. Троцкий резко выступал против политики Сталина, печатал разоблачающие документы, организовывал сопротивление сталинскому режиму. Не удивительно, что на Троцкого устраивались покушения, очередное из них в 1940 году стало удачным. В своей книге Вадим Роговин не только приводит факты и документы об этой борьбе и самом убийстве, но и подробно анализирует причины конфликта между Сталиным и Троцким.