Лики Януса - [26]

– Полковник Олег Посевной! Оперативная разведка Центра Аномальных Явлений! – крикнул Шекспир, держа руки с раскрытыми ладонями так, чтобы их было видно.

А затем другой, испуганный тонкий голос раздался из-за спин сталкеров:

– Это твари! Они прорвались! Бегите! Бегите отсюда!

Повисло тяжелое молчание. Шекспир вздрогнул, поняв, что сейчас произойдет.

– Ложись! – выдохнул он, опрокидывая Бурого на пол и падая рядом с ним, накрывая голову руками.

Мгновение спустя загрохотал пулемет. Под покатым потолком заплясали отсветы дульного пламени. Послышались вопли и влажный звук плоти, рвущейся под градом пуль. Кто-то кричал что-то нечленораздельное оттуда, где валялись истлевшие останки сотрудников лаборатории, и этот крик был полон боли и отчаяния.

Прищурившись, Шекспир пытался различить стоящих за установленными поперек проезда пулеметными точками, но видел лишь смутные силуэты. А затем со стороны затопленной части коридора послышался топот десятков ног. Босые ступни шлепали по холодному бетону, сливаясь в однообразный гул. С трудом повернув голову, военсталкер поглядел в темноту, стараясь найти источник шума. Сначала ему показалось, что в коридоре никого нет, а затем на самой границе освещенной зоны промелькнули черные тени.

Они были похожи на людей, но не имели никакой внешности. Просто сгустки темноты, с легкостью поглощающей свет мощных прожекторов, стоящих на баррикадах. Сотни одинаковых человекоподобных фигур бежали на пулеметы, перескакивая через своих собратьев, вливаясь друг в друга, двигаясь по потолку и стенам столь же легко, как и по полу. Загадочные существа пронеслись над лежащими сталкерами и, словно громадная приливная волна, налетев на баррикады, перевалились через них. Мгновение спустя раздались истошные вопли. Пулеметы смолкли, и вместо них загрохотали автоматы, затявкали табельные пистолеты. Через несколько секунд стрельба захлебнулась и стихла. Раздался звон, и прожектора один за другим погасли. Наступила гнетущая тишина.

Шекспир ждал смерти. Ждал, что вот-вот в него вопьются тысячи тонких зубов, или же незримое воздействие остановит его сердце, или случится еще что-нибудь похуже.

Ничего не было. Военсталкер лишь слышал свое прерывистое дыхание и сердце, грохочущее в груди. Медленно мужчина открыл глаза и оглянулся. Свет от налобного фонаря прорезал темноту.

В коридоре было пусто.

Рядом заворочался Бурый, что-то нецензурно бормочущий и пытающийся прийти в себя.

– Что это было? – наконец выдохнул он, поднимая на друга испуганный взгляд.

– Понятия не имею, – медленно ответил Шекспир, вставая.

Держа автомат наготове, военсталкер приблизился к баррикадам. Те были сделаны из наспех накиданных мешков с песком, покрытых толстым слоем пыли. В полукруглых точках торчали тяжелые проржавевшие пулеметы, стволы которых оказались погнуты кверху. Позади них возвышались два громадных прожектора на колесных платформах. Оба источника света оказались разбиты вдребезги, а осколки забранных решеткой линз валялись разбросанными по полу. А еще всюду была старая засохшая кровь и сотни потускневших от времени стреляных гильз.

– Что здесь случилось? – негромко осведомился Бурый.

Сталкер говорил шепотом, словно боялся повышать голос.

– Их всех убили, – коротко откликнулся Шекспир, обходящий баррикады и рассматривающий кровавые следы.

Брызги летели так, словно несостоявшихся защитников периметра рвали на части.

– Кто? – Бурый встал рядом с другом, глядя на уничтоженный блокпост. – Что это были за маленькие черные человечки? Да-да, я тоже, мать их, их видел, Шекс!

Шекспир обернулся на друга, и тот сглотнул, увидев в глазах полковника Олега Посевного редкую для него эмоцию. Страх.

– Это были кошмары, – тихо произнес он.

* * *

Роман приземлился на груду обугленных досок и рухнувших перекрытий, больно ударившись грудью и животом. Воздух вылетел из легких, а в боку неприятно хрустнуло, пронзив всю левую сторону тела резкой болью. Сталкер мог лишь надеяться, что ребро не сломалось, а только треснуло. Закашлявшись, Нестеров перевернулся на спину и скатился с горы обломков, уставившись сквозь дыру в потолке на верхнюю квартиру.

– Вот же черт… – выдохнул сталкер и, подтянув под себя ноги, попытался подняться с пола.

Весь верхний этаж горел. Огонь лизал и без того обгоревшие стены и медленно сползал вниз, в комнату, где лежал Нестеров. Аномальное пламя, казалось, обладало собственным разумом, змеясь по почерневшему бетону, словно щупальца. Впрочем, оно и обладало разумом в каком-то смысле – ведь его источником были плакальщики. Один из мутантов неторопливо вплыл в проем в стене и начал спускаться вниз. Роман вскинул автомат, но затем опустил, вспомнив горький опыт наемников, пытавшихся убить мутантов, и просто бросился к двери. За его спиной раздался вой, смешанный из скорбного плача и яростного рева, и тварь метнулась за ним. Из ее огненного чрева вывалился обгоревший скелет и, рухнув на пол, разбился в сухой прах. Вместе с ним там остался лежать оплавленный кусок металла, в который превратился бельгийский автомат сгоревшего наемника.

Роман с размаху налетел плечом на дверь, и та, к его невероятной радости, затрещала. Сталкер ударил еще несколько раз, изрыгая проклятия от боли в боку и разбивая в кровь руку, но в результате почерневший дверной косяк не выдержал, и вся конструкция обрушилась прогоревшей трухой на лестничную клетку. Вместе с ней туда же выпал и Нестеров, успевший в последний момент распластаться на полу, прежде чем над его головой, опалив рюкзак, промчался ревущий огненный призрак, исчезнувший в противоположной стене. Подхватив автомат и чертыхаясь из-за горячего металла, обжигающего ладони, Роман бросился вниз по ступеням. За его спиной из дверей квартиры, в которой он был еще минуту назад, вырвалось пламя. Неосторожные наемники взрывом гранаты потревожили спящие аномалии, и теперь весь дом постепенно превращался в одну огромную огненную ловушку.