Лик смерти - [132]

— Похоже на правду, — заметил Алан. — Спрятано на самом видном месте. Просто, дерзко и соответствует его почерку.

Джонс тряхнул головой, словно до сих пор не веря своим ушам. Он был расстроен и раздражен. Мне хорошо знакомы подобные ощущения.

— Ну и в чем теперь проблема?

— А если я все-таки ошибаюсь, хоть это и маловероятно? У нас нет улик, сэр, — сказала я. — Никто, кроме Кабреры, не видел его лица. Ни на одном месте преступления, которыми мы занимались, не оказалось ничего полезного, ничего, что могло бы послужить доказательством. И ничего, кроме признания, не может связать Хуана с преступлениями. — Я указала на Келли и Джина: — Пусть они прочешут весь дом. Надеюсь, что-нибудь обнаружится.

Джонс разочарованно покачал головой.

— Проклятие! — воскликнул он и, нацелив на меня палец, буквально взмолился: — Найдите что-нибудь, Смоуки. Хорошенького понемножку! Пора заканчивать с этим!

Он пошел обратно к машине, смутив меня своей вспышкой. Мгновение спустя Джонс уже ехал к воротам в растущей толпе журналистов.

— Ну, — Келли обратилась к Брэди, — полагаю, нам придется попозже возобновить разговор? Наступит ли это «попозже»?

— Непременно, — ответил Брэди, приложив пальцы к предполагаемой фуражке.

Он удалился неторопливо, а Келли с вожделением смотрела ему вслед. Затем она вздохнула, повернулась к дому и подмигнула мне. Келли в своем репертуаре: пыталась рассеять мрак суровой действительности, как уже сделала однажды, наполнив солнцем и музыкой мою спальню целую жизнь назад.

— Ты готов, Джин?

И они ушли. Я видела, как рука Келли потянулась к карману за викодином.

Как я ее понимала в эту минуту! Я бы все сейчас отдала за один глоток текилы. Один-единственный глоток.

Я ждала. Ожидание сводило меня с ума. Я сделала все, что могла. За Гиббсом установили наблюдение. Кабрера взят под стражу. Тереза и Джессика в больнице на обследовании. Бонни, Элайна и Сара в безопасном месте. Алан позвонил Элайне, сообщил для Сары новости о Терезе.

В доме Кабреры Келли и Джин пытались сочетать скорость с основательностью, но основательность взяла верх. Мне оставалось только ждать.

— Элайна собирается рассказать обо всем Саре, — произнес Алан. — Хоть чем-то девочку порадуем.

— Как ты думаешь, Алан, если мы поймаем Хуана, можно ли будет считать, что у истории счастливый конец?

Я не знала, почему задала этот вопрос именно Алану. Может, потому, что он мой друг? Или потому, что из всей команды именно Аланом я восхищаюсь больше всех?

— Думаю, поимка Хуана будет означать, что мы выполнили свою работу, — ответил Алан после долгого молчания. — Мы предотвратим его последующие преступления и дадим Саре шанс. Вот и все. Может, это не лучший расклад, но другого не предвидится. — Он улыбнулся доброй улыбкой. — Остальное не в нашей власти. Ты хочешь спросить, умерла ли Сара внутри, удалось ли Хуану погубить ее душу? Честно говоря, я не знаю. Не знает и Сара. Истина в том, что мы дали ей шанс самой разобраться.

— А как быть с Хуаном?

Лицо Алана стало серьезным.

— Теперь он преступник. Он давно перестал быть жертвой.

Я задумалась над его словами; они то обнадеживали меня, то отнимали надежду… Душа металась, ища утешения, словно видела страшный сон. Но я была знакома с этим чувством и не позволила ему себя захватить.

Правосудие для мертвых. Нельзя сказать, что это — ничто. Ни в коем случае нельзя. Вот только оно не станет воскресением. Мертвые останутся мертвыми, даже если убийца будет пойман. Осознание этой правды и печаль об ушедших не делают нашу работу бессмысленной, но и не приносят удовлетворения.

Признание правды и беспокойство. Эти два чувства, как волны, накатывали на меня поочередно.

Я ждала.

Позвонил Томми. И новые волны хлынули в мое сердце. Я почувствовала себя виноватой и ликующей одновременно. Виноватой потому, что сама не позвонила, не справилась о здоровье. Ликующей — от звука его голоса, от осознания того, что он жив.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Мышцы несильно повреждены. Ключица сломана и, зараза, ноет, но пенсия по инвалидности мне не грозит. Все хорошо.

— Прости, что не позвонила.

— Я не сержусь, ты занималась делом. Настанет время, и я буду чем-нибудь занят. Мы ж как хищники. А если начнем считаться, далеко не уедем.

Его слова согревали мне душу.

— Ты сейчас где?

— Дома. Я хотел тебе позвонить, прежде чем приму таблетки. Я от них какой-то чудной.

— Правда? Может, мне стоит приехать и воспользоваться твоей чудинкой?

— Сестра Смоуки сделает мне обтирание мокрой губкой? Мне рекомендовано обтираться как м-о-о-ожно чаще.

И я не могла не хихикнуть. И тут же прикрыла рот рукой.

— Ладно, иди работай. Завтра поговорим.

— Пока, пока, — сказала я и отключилась.

Алан удивленно на меня посмотрел:

— Это ты сейчас хихикнула?

Я нахмурилась:

— Я? Да ты что! Я не хихикала.

— Ну-ну.

Мы ждали.

Келли и Джин обработали половину дома и взяли образцы отпечатков Кабреры, необходимые для сравнения. Больше ничего не нашли.

Было три часа дня. Журналисты на вертолете удалились благодаря ловкости опытного в подобных делах заместителя директора ФБР Джонса. Он выставил себя источником информации, и они преследовали его будто стая голодных вампиров. Я представила, как история, которую мы придумали, выплеснется на экраны телевизоров и появится в Интернете, как утром газеты запестрят заголовками «Кабрера найден», «Подозреваемый мертв», «Дело закрыто».