Лик Победы - [101]
– Девственниц или младенцев? – деловито осведомился Марсель, заработав еще одну улыбку и мысленно поблагодарив Рокэ Алву с его шуточками.
– Не знаю… Наверное, и тех и других. Гальбрэ готовился к войне с Гальтарой, и тут одному из известных своей честностью купцов во сне явилась птице-рыбо-дева и открыла, что присягнувший Злу город будет сметен с лица земли. Земля дрогнет, море ринется на сушу, придет гроза без дождя и испепелит всех грешных, а небывалые ветры развеют их прах, и нигде не будет укрытия, лишь на Фельпском холме. Купец проснулся, но умолчал о своем сне, а ночью к нему вновь пришла птице-рыба-дева и повторила сказанное. На этот раз муж поделился с женой, но она велела ему забыть то, что увидел.
Сон повторился и на третью ночь. На этот раз купец поведал обо всем своему брату, и брат сказал, что это только сон, в котором нет смысла. Когда же видение посетило купца в четвертый раз, он пошел к святому отшельнику Андию, жившему у городской стены.
– Тому самому, – не удержался Марсель, – из-за которого, ну… пляшут на площади?
– Наверное, – пробормотала Франческа, – я… Я об этом не думала.
– Странные были в Гальбрэ отшельники.
– Я же говорила, что легенда глупая, – нахмурилась Франческа.
– Простите… Умоляю, сударыня, продолжайте…
– Андий поверил купцу, пошел на базарную площадь и начал призывать горожан отречься от Зла, покинуть оскверненный город и идти к Фельпскому холму. Это дошло до самозванца, но он лишь рассмеялся и приказал выпускать всех, кто хочет уйти. «Мне не нужны верящие снам трусы», – сказал нечестивец. Городские ворота открыли, но те, кто решил уйти, могли взять с собой ровно столько, сколько были в силах нести.
– Грабеж, – с чувством произнес Валме, надеясь вызвать на губах собеседницы еще одну улыбку. И вызвал.
– Гальбрэ покинули четыре тысячи четыреста сорок четыре человека. Они шли четыре дня и к исходу последнего поднялись на Фельпский холм и разбили там лагерь. Было полнолуние, но луна не взошла, а закат не погас. Море отступило от берега, дно обнажилось, утихли все ветры, смолкли все твари, а ровно в полночь вздрогнула земля и в берег ударили гигантские волны. Так погиб возгордившийся Гальбрэ, а уцелевшие возвели на Фельпском холме новый город, чьим гербом стала птице-рыбо-дева.
Франческа Скварца замолкла. В наступившей тишине отчетливо слышалось журчанье воды, пряно пахло вянущими цветами, в окно весело светило солнце. Все было чудесно, но от Муцио не было ни слуху ни духу.
Увитая все еще цветущими квартиниями вилла Данунциато казалась мирной и сонной, несмотря на близящийся полдень. Рокэ стукнул в дверь привратницкой, внутри зашуршало, и наружу высунулась усатая голова. Стражник вгляделся в приезжих, и на его физиономии отразилось неописуемое облегчение.
– Что случилось? – перегнулся с седла Алва.
– Монсеньор, – в славном городе Фельпе аристократии не было, но как-то так случилось, что талигойского маршала дружно величали «монсеньором», – кабы мы знали… У нас все тихо, а вот в доме Леворукий знает что творится.
– Леворукий, безусловно, знает, – согласился Алва, прыгая наземь и бросая поводья своему адъютанту, – но нам тоже хочется.
Усач поглядел на талигойца со смесью укоризны и восхищения.
– Вы б, того, монсеньор, судьбу бы не гневили… А творится у нас то, что приходящих слуг вовнутрь не пущают. Ни кухарку, ни ее помощниц… Давеча столяра требовали, у главной «дельфинихи», того, кресло сломалось. И то сказать, такую корму не всякое дерево сдержит… Столяр пришел, а двери на замке. И ведь ходют внутри, все время ходют, а нет чтоб открыть…
– А вы что, – не выдержал Луиджи, – младенцы двух годочков по третьему? Сломали бы.
– Нельзя ломать, – пояснил усатый, – там, у нутрях, наш теньент. Еще озлится… Мы до адмирала Джильди спослали… С утречка еще. Думали, не дождемся.
– Отца не было дома, – зачем-то объяснил задержку Луиджи, – пришлось посылать за мной в палаццо Сирен.
– Сколько дверей в доме? – перебил Алва, сбрасывая мундир и проверяя пистолеты. – Четыре или больше?
– Четыре, – неожиданно тонко пискнул стражник. – В Фельпе в любом приличном доме не меньше четырех дверей. Две для слуг, и две для господ – парадная и садовая.
– Войдем через сад. Трое – с лошадьми, шестеро – к другим дверям, остальные – за мной.
Скрипнула ореховая калитка, качнулись доцветающие мальвы и лукитеры, под ногами захрустел разноцветный гравий.
Терраса была пуста. Опрокинутые кресла, на столе корзинка с засахаренными фруктами и пустая чашка из-под шоколада… Странно, что нет мух. Дверь в дом заперта. Не закрыта, а именно заперта, зато доходящие до пола окна лишь притворены. Луиджи засмотрелся на задернутые занавеси, наступил на что-то мягкое и неживое и отскочил.
У его ног бараньей тушей лежала собака. Большая, кудлатая, мертвая. Оскаленная пасть, вывалившийся язык… Ужас!
– Закатные твари! Траванули! – выдохнул лупоглазый стражник.
– Все может быть, – Алва присел на корточки, разглядывая пса. – Знаете его?
– А то как же, здешний он…
Рокэ поднялся, зачем-то тронул сапогом свалявшуюся шерсть, оглянулся на стражников, топтавшихся за спиной, и резко рванул оконную створку. Та подалась с легкостью; Алва, не оглядываясь, шагнул внутрь, за ним бросился его порученец. Луиджи промедлил, тело, обычно такое послушное, отказывались повиноваться.
По преданию, Кэртиана держится на четырех столпах — четырех Великих Домах, чьи потомки составляют ее мощь и славу. Однако приход к власти узурпатора-бастарда сделал лучших людей Золотой Империи непримиримыми врагами. И вот уже четыреста лет над одними вороном реет тень предательства, лица других овевают ветра изгнания, третьих судьба проверяет на крепость, как море скалы, а четвертым молнии несчастий испепеляют сердца. По преданию, Четверым суждено соединиться. Но только случится это на дружеском пиру или на поле брани — неведомо.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Худшее позади…» Как часто повторяют эти слова на излете смутных времен, войн, катастроф, эпидемий. Худшее позади, и отсидевшиеся в укромных местах принимаются строить планы на будущее, только эти планы отнюдь не всегда достойны и разумны. Худшее позади, и уцелевшие и дождавшиеся спешат жить и любить, только отнюдь не все беды, подвиги и потери остались в прошлом. Пусть не сейчас, а спустя Круг маяки вновь погаснут, и разогнавшийся ШАР СУДЕБ сметет все «с горами и небом, криком и тишиной». Чтобы этого не случилось, кому-то нужно шагнуть в неизвестность здесь и сейчас.
Невозможное все же случилось. То ли волей высших сил, то ли золотом и интригами таинственных гоганов принц-изгнанник Альдо Ракан занял столицу предков. Король Фердинанд Оллар в плену. В плену и непобедимый Рокэ Алва, обменявший свою свободу на жизнь Фердинанда. Свято верящий в свое божественное происхождение, Альдо с упоением готовится к коронации и возрождает древние порядки. Счастлив и обретший себя в служении делу Раканов Ричард Окделл, но принцесса Матильда и принявший из рук Альдо маршальскую перевязь Робер Эпинэ в ужасе от того, чем оборачивается победа.Тишина в столице, это тишина в центре смерча.
Кто знает, куда ведут дороги Добра и что позволяет Злу поселиться даже в самых благородных сердцах? Неведение дарует людям мир, хотя бы на время. Но мир – куда более опасное дело, чем война. В мирное время беды следует ждать везде – и она непременно приходит – от рук врага и от слов друга.Повелителю Дома Скал Ричарду Окделлу и Наследнику Дома Молнии Роберу Эпинэ отведены не самые счастливые роли в политической мистерии королевства Талиг и всех Золотых Земель. Что ждет их и что ждет Золотые Земли? Удержится ли мир и дальше на острие клинка Первого маршала Талига Рокэ Алвы или сорвется в пропасть?
Излом Эпох… Странное, неустойчивое время, но великие бедствия из полузабытых пророчеств не спешат обрушиться на Кэртиану в отличие от столь привычных людям войн, интриг и предательств. Шар Судеб катится все быстрее. Гаснут маяки и звезды. Золотой Договор превращается в пустые слова. Древние знания отброшены или искажены, но человек остается человеком и во тьме, и в тумане.Робер Эпинэ — и не только он — пытается защитить тех, за кого считает себя в ответе. Альдо Ракан — и не только он — рвется к древнему могуществу.
Старая забытая страна стоит далеко на севере. Молчаливые башни её дворцов гордо высятся среди заснеженных пустошей, сверкая своими сводами в зловещей тишине. Однако легенды о странных и жутких вещах, что кроются в их мрачных чертогах, всё ещё живут. Они притягивают обездоленных странников, словно пламя мотыльков, и их крылья обгорают раз за разом, оставляя за собой лишь горы пепла. Но где-то глубоко во тьме морозного горнила ещё теплится слабая жизнь. Уродливый старик копошится в своих записях, водя пером по бумаге и бормоча что-то себе под нос.
Запороть убийство рейд-босса, отобрать шмот и сбросить клан с топовых позиции в локации - вполне соизмеримая месть Якушу и его прихвостням. Возмездие свершилось. Вместе с пылающим на ладони огнём к Мирону приближается новый этап в Тизере, полный необузданной магической энергии, загадочных артефактов и приключений, однако привычное течение жизни меняет смертельная болезнь друга... Во имя спасения Мирон идёт на самые отчаянные меры - объявляет охоту на Виров.
Остров, населенный эльфами, драконами и козлоногими, — не лучшее место для прогулок. Старики помнят жестокие сражения. Ненависть к врагу живет в сердцах. Хрупкий мир поддерживается силой оружия и договором, нарушение которого грозит смертью. Но известие о грядущей катастрофе меняет жизнь обитателей острова. Удастся ли им забыть о вражде? Спасется ли юный эльф Эрто, или его попытки помочь взрослым всех погубят? Судьба раскрывает намерения, когда приходит время, но каждый может выбрать свой путь.
В чудеса нужно верить… но не всегда им можно доверять. Если тебе приоткрылась дверь в этот тайный мир, подумай как следует, прежде чем идти туда. Ведь выхода из того мира может и не быть.
В чудеса нужно верить… но не всегда им можно доверять. Если тебе приоткрылась дверь в этот тайный мир, подумай как следует, хочешь ли ты знать, что за той дверью. Это может стать твоим последним приключением или началом новой жизни.
Закат. Алый, багряный, кровавый… Звенит невидимый колокол, гремят пушки, и идет, идет в никуда непонятная синеглазая женщина… Завершается цикл, завершается круг, события летят к финалу, и их уже не остановишь. Излом срывает маски и назначает цены. Все дешевле золото, все дороже кровь. Дрожат горы, обесцениваются договоры, смеются и плачут спутники сгинувших богов и изначальные твари, но право выбора не отменит даже Излом. Руперт фок Фельсенбург и Ричард Окделл, кардинал Левий и епископ Бонифаций, капитан Валме и капитан Гастаки, маршал Капрас и маршал Алва – каждый выбирает за себя, и выбор каждого падает на единые весы.
Свершилось. Принц-изгнанник Альдо Ракан коронован в городе, где некогда был предан и убит его предок. Ворон Рокэ, Повелитель Ветра, потомок предателя и опора династии Олларов – во власти нового государя. Его ждут суд и казнь. В этом не сомневается ни сам Альдо Первый, ни готовый шагнуть за сюзереном хоть в Закат Повелитель Скал, ни выбирающий между страной и другом, бывшим другом, Повелитель Молний, ни скрытный Повелитель Волн.Их четверо. Всегда четверо. Навеки четверо. Скованных невидимой цепью, но идущих разными дорогами.
Свершилось. Принц-изгнанник Альдо Ракан коронован в городе, где некогда был предан и убит его предок. Ворон Рокэ, Повелитель Ветра, потомок предателя и опора династии Олларов — во власти нового государя. Его ждут суд и казнь. В этом не сомневается ни сам Альдо Первый, ни готовый шагнуть за сюзереном хоть в Закат Повелитель Скал, ни выбирающий между страной и другом, бывшим другом, Повелитель Молний, ни скрытный Повелитель Волн.Их четверо. Всегда четверо. Навеки четверо. Скованных невидимой цепью, но идущих разными дорогами.
Где-то с той стороны, на изнанке мира, катится лабиринтом Шар Судеб. Он катится, и начинаются войны, рушатся города, сходят обвалы. Шар можно подтолкнуть, направить в другую колею, но и там он будет крушить и давить – он не умеет иного. А люди и нелюди Кэртианы чувствуют, как дрожит то, что казалось незыблемым. Чувствуют войну, которой не избежать, ведь выбор – это та же битва, и один потомок славного рода выберет честь и верность, другой – иллюзии и обиды. Мертвые и живые воюют по-своему и за свое, и даже мертвая кровь могла бы пригодиться – но поймет ли это тот, кто уже разменял кровь живую?А Шар Судеб все катится, набирая обороты.