Лик Девы - [3]

В архитектуре храма чувствовалось влияние греков. Со стороны фасада были возведены четыре колонны, поддерживающие мощную плиту; за ними располагалось само храмовое сооружение. Оно было сложено из крупных камней, имело прямоугольную форму, окна отсутствовали, был только небольшой вход с приоткрытой деревянной дверью. За ней обитали жрицы богини Девы-Орейлохе, исполнительницы кровавых ритуалов. Напротив входа в храм располагался жертвенный алтарь — громадный камень с плоской обработанной поверхностью, на котором совершались жертвоприношения. Похоже, когда-то он был белого цвета, а сейчас его покрывала пленкой, запекшаяся, почерневшая кровь, лишь кое-где оставив белые проплешины. И этот сладковато-удушливый запах крови! Его центурион познал слишком давно, чтобы спутать с чем-нибудь другим.

По всему периметру площадки располагались вертикально укрепленные колья, на них были насажены человеческие головы, одни давние — от них сохранились только черепа с остатками волос, а другие были более «свежими», на некоторых из них птицы даже не успели выклевать глаза. Держа в готовности меч в одной руке, а дротик в другой, центурион, сопровождаемый тремя легионерами, вошел в храм. Внутри, в каждом из четырех углов, тускло горели-коптили факелы, освещая зал длиной пятнадцать шагов и шириной восемь. Вдруг легионер справа захрипел и опрокинулся навзничь в предсмертных конвульсиях — из его шеи торчал дротик. Юпитер, покровительствовал Дидию Ливию и помог ему увернуться от другого дротика, пронесшегося невидимой смертью рядом с его головой в полумраке зала и глухо ударившимся о каменную стену за его спиной.

Центурион увидел, кто послал в него смерть. Это была жрица в черном одеянии до самого пола, с закрытым темной материей лицом, поверх которой была надета золотая маска необычного, жуткого вида. Формой маска одновременно напоминала и бабочку, и паука. Жрица заслоняла собой висящий на стене старинный панцирь, украшенный золотом и серебром, а чуть ниже, под ним — короткий греческий меч в золотых ножнах. На полу горой были свалены доспехи и оружие римлян, добытые в недавнем бою, а поверх них лежал панцирь со знаками отличия префекта когорты и трофеи с захваченных римских кораблей.

— Стойте, римляне, иначе гнев Ахилла и Девы падет на вас! — воскликнула жрица на греческом языке вооруженная новым дротиком, но это не остановило солдат. И этот кинутый дротик не нашел своей цели, а она через мгновение забилась в руках легионеров. Центурион Дидий Ливий стоял как завороженный, с трепетом рассматривая панцирь и меч, укрепленные на стене. Ему вспомнилось, как на допросе пленники-тавры, под пытками, рассказали о главных святынях храма — золотой маске богини Девы и воинских доспехах, принадлежавших некогда легендарному герою Ахиллесу.

«Это подарок, достойный самого императора. Я могу прикоснуться к ним, взять в руки меч героя Ахиллеса», — но Дидий Ливий не решался даже дотронуться до святынь, хотя знал поверье, что это может даровать неувязмимость в бою и силу.

Он подошел к жрице, сорвал с ее головы золотую маску, сделал знак легионерам, и они сдернули с нее черное одеяние. Жрица оказалась смуглолицей молодой девушкой с иссиня черными волосами, одетой в легкую желтую тунику. Ливий небрежно махнул рукой — воины выволокли полуобнаженную девушку из храма.

При ближайшем рассмотрении золотой маски оказалось, что она изображала весь лик богини, а не только лицо. Это было некое длинноносое чудовищное существо с расширяющейся кверху головой и свирепым выражением лица, с громадными грудями — очевидно, чтобы можно было понять, что это женщина. Ее ноги книзу чудовищно удлинялись и превращались в змей, каждая из которых образовывала в направлении рук-щупалец разорванное кольцо. Неестественно удлиненные руки-ноги, создавали фантастический узор-обрамление, придавая фигуре схожесть с бабочкой. Маска имела для лучшего прилегания к лицу выпуклую форму и крепилась сзади двумя кожаными ремешками. Вес золотой маски понравился центуриону — это был весьма ценный военный трофей, и за него можно было получить в метрополии немало сестерций. Ливий спрятал маску под одеждой, решив ее утаить для себя. Закончив с маской, центурион с благоговением приблизился к висевшим на стене святыням.

Над позолоченными доспехами была установлена каменная плита с высеченным на ней кругом, а внутри крестом, подобным, которому поклонялись в катакомбах Рима христиане. Ниже находился каменный жертвенный алтарь, на котором стояла небольшая терракотовая статуэтка. Приглядевшись, центурион понял, что статуэтка являлась точной копией золотой маски. По обе стороны от алтаря на полу были расположены по два спальных ложа.

«Четыре спальных места, а девушка одна», — насторожился центурион и осмотрел постели, укрытые шкурами. Ему стало понятно, что владелицы совсем недавно покинули свои ложа — они еще хранили тепло их тел.

— Они должны быть здесь, если, конечно, не отправились по воздуху к своей Деве на небо, клянусь Юпитером! — воскликнул центурион, внимательно осматривая помещение.

В храме не было ничего, что могло послужить укрытием для девушек, только голые стены и предметы, очевидно применявшиеся в магических обрядах. Снаружи раздались громкие крики девушки, и Ливий поспешил наружу.