Лихачев - [78]

Во втором квартале 1942 года завод стал дополнительно производить сборку импортных автомобилей повышенной проходимости, закупленных Советским Союзом в США для нужд действующей армии. В основном это были трехосные армейские автомобили «студебеккеры». Собирались также автомобили «джеме» и «додж».

Сборка импортных автомобилей была трудным делом. Вместо сборки уже известным способом «на козелках» и тележках технологи, конечно, предложили сборку на конвейере. И вскоре заводская многотиражка сообщала:

«Провели пробную сборку, отработали процесс, и после этого сборка протекала спокойно, ритмично. Стоимость ее оказалась минимальной. Принятый метод позволил быстро нарастить выпуск машин…»

Глава пятьдесят вторая

1

Не только по распорядку дня, как это было когда-то, но и по внутренней убежденности в необходимости самому увидеть все, что делается в цехах, Иван Алексеевич ходил по заводу каждый день.

Теперь считается, что при современной системе организации и управления директору не обязательно делать такие обходы завода, вникать во всякие мелочи производственного процесса, считается, что это нерациональная трата его сил и возможностей.

Однако во время войны так же, как и в мирные дни, Лихачев по-прежнему появлялся в цехах в одно н то же время.

Лихачеву хотелось каждого спросить, «как дела».

И если он спрашивал, это не было простой формальностью. Его в самом деле огорчало, что у человека запавшие глаза, хмурость, озабоченность или колючий взгляд.

Почему? В чем дело? Он не спрашивал при всех. Нет, он просил зайти к пему в кабинет. Таких же регулярных и систематических обходов, как говорил Лихачев, он требовал от всех руководителей завода, непосредственно ему подчиненных.

Начальник производства Кузнецов писал в своих воспоминаниях, как он однажды, в вечернюю смену, пришел в литейный цех № 2. Было холодно, отопление не работало, в цехе горели костры, а вокруг сидели рабочие и грели руки над пламенем, как в лесу.

Алексей Васильевич доложит Лихачеву. Секретарь парткома Горошкин добавил, что он то же самое наблюдал ив кузнечном цехе. Иван Алексеевич тут же обратился в СНК и в ЦК партии. Через несколько дней был решен вопрос об увеличении хлебного пайка для заготовительных цехов, о дополнительном питании и производстве дрожжей — источнике витаминов военного времени.

«Начальнику медсанчасти поручено было выявить людей, которым необходимо дополнительное питание…» Но едва ли нужно было «выявлять». Все нуждались в дополнительном питании, и дирекция, партком, профсоюзная организация завода делали все возможное.

В январе 1942 года на заводе был организован отдел рабочего снабжения (ОРС), восстановлено подсобное хозяйство в совхозе «Васькино», который снабжал дополнительными продуктами столовые. Важнейшим источником снабжения рабочих продуктами явились индивидуальные и коллективные огороды завода.

2

Владимир Васильевич Мошкаркин, помощник директора, заслуженный мастер спорта, рассказывал автору этих строк, как в самые тяжелые годы Великой Отечественной войны, зимой 1941/42 года спортсмены работали на оставленном после эвакуации оборудовании. Шли исключительно военные заказы. Зная, как трудно приходится молодежи, Лихачев распорядился выдать всем ребятам — спортсменам и футболистам заводской команды «Торпедо» так называемые спецталоны. Спецталоны эти давали право на получение каши с маслом в столовой литейного цеха.

Когда футболисты приходили в столовую, то официантки, обращаясь на раздачу, говорили так: «Два спецталона в одну чашку для футболистов». Это Лихачев подкармливал ребят из директорского фонда, не забывал.

Было и так в те годы.

Молодые специалисты пришли на завод холостыми, а за время работы обзавелись семьями. Посыпались просьбы на имя Лихачева о предоставлении квартир. Об этом говорили везде, где только можно было, в Пролетарском райкоме и райсовете, в МК и МГК, на собраниях и в многотиражке, наконец в один прекрасный день Лихачев приказал собрать всех, кто требовал квартиры, у себя в кабинете. Набралось человек двадцать. Когда все собрались, Лихачев сказал, что сейчас они поедут выбирать квартиры, и приказал подать автобус. В этот автобус сел и сам Лихачев. За разговорами о предстоящем событии незаметно приехали в Кожухово.

Когда вылезли из автобуса, все были крайне удивлены, так как, кроме старых бараков, здесь никаких домов не было. Однако всей гурьбой зашли в первый попавшийся барак. Впечатление было ужасное. Темный длинный коридор, по обе стороны двери. Воздух спертый. Постучали в первую дверь. Открывает немолодая женщина, спрашивает:

— Чего надо? Кто вы такие?

— А вы кто? — спрашивают ребята.

— Да вот, работаю в третьем механическом.

— А где муж?

— Муж на фронте, а что?

— Хотим посмотреть, как живете.

— Вот, смотрите!

Вдоль одной стены клетушки четырехъярусные полати, на полатях ребятишки. Темно. Ребят пятеро.

— Где же вы сами-то спите?

— Здесь же и сама сплю. А самый малый в корыте. — И женщина выдвинула из-под нижней полки полатей корыто, в котором лежал годовалый ребенок.

Лихачев назвал себя:

— Я директор завода.

Женщина к этому времени находилась в истерическом состоянии и начала страшно ругать его.