Лидер - [14]

Иван Иванович чуть-чуть посидел рядом с сыном, поспрашивал, как у него дела, и, услышав, что в школе и дома все нормально, удовлетворенно кивнул, напомнил Андрейке, чтобы тот не забывал, что он все-таки его отец, и вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Не будет большим преувеличением сказать, что папа горел. Горел жарко – горел, как факел, как ацетиленовая горелка, как сопло реактивного истребителя, как ракетные дюзы, извергающие могучую космическую плазму. Ему страстно хотелось Кристину – честно говоря, хотелось так, что он уже почти не мог себя сдерживать. И она его не разочаровала – выйдя их ванной, она теперь осталась только в одном коротком халатике и, не теряя времени, присоединилась к Ивану Ивановичу в бабушкиной комнате, где он попытался было посмотреть телевизор, чтобы немного остыть. Неторопливо и очень раскованно она – как будто по неосторожности – продемонстрировала папе свои соблазнительные округлости, случайно (совершенно!) мимоходом уронив на пол подвернувшуюся ей под руку фоторамку с изображением бабушки и нагнувшись, чтобы ее поднять.

Папа онемел – он тяжело дышал и даже был вынужден расстегнуть третью пуговицу на рубашке. Его глаза налились кровью, и он издал негромкий горловой звук задавленного страстью самца марала, который только чудовищным усилием воли сдерживает себя, чтобы не броситься на свою избранницы и резко насадить ее на рога. Ну, в смысле, конечно, не на рога.

Кристина, хоть и была девушкой, далекой от высшей математики, астрофизики и прочих заумных дисциплин, хорошо понимала, как нужно вызывать животную страсть у мужчин, и что потом с ней делать. Она не заставила себя долго ждать – смело подошла к папе и принялась торопливо расстегивать на нем оставшиеся пуговицы рубашки. Папа же вконец потерял самообладание – он с силой обхватил руками ее упругие бедра и уткнулся головой чуть пониже пупка Кристины. Она не сопротивлялась, а только нежно поцеловала его в темя и, чувствуя кожей, как вибрирует его мужская сущность, настойчиво, но очень мягко и женственно заставила его подняться с кресла и уверенно повела в ванную комнату. После чего принялась неторопливо раздевать его, усадив на краешек ванной и заставив полностью расслабиться и опустить руки.

Если бы Андрейка сейчас видел своего папу, он бы, наверное, очень удивился, А бабушка бы просто грохнулась в обморок – хотя, а для чего собственно Иван Иванович так рано приехал – именно для того, чтобы бабушки и не было в самый неподходящий момент. Кристина раздевала его неторопливо, ласково отставляя его руки и разрешая гладить только свои роскошные волосы. И хотя Иван Иванович постоянно порывался прижать ее всем телом, она повелительно останавливала его порывы, полностью взяв всю власть в свои руки.

Он уже почти не мог терпеть. И вот, когда, казалось, его напряжение достигло своего пика, и он уже больше не выдержит, Кристина резко отстранилась от него, быстрым движением включила горячую воду в ванной и настойчиво и твердо затолкала его под душ. А потом заставила сесть на дно ванной и принялась нежно и очень мягко тереть ему спину губкой. Иван Иванович был на вершине блаженства – сейчас ему казалось, что он никогда в жизни не испытывал ничего подобного: он негромко стонал и водил плечами, словно разнеженный морской лев в своем любимом гареме, когда самки со всех сторон чешут, гладят и ублажают своего властелина.

Вода ненамного охладила его пыл, и сейчас он уже чувствовал в себе силы испытать близость с Кристиной чуть-чуть дольше, чем просто одно мгновение. Но она не дела ему такой возможности. Вынув их кармана халатика заранее приготовленный презерватив, Кристина настойчиво подняла папу из ванной, быстро обтерла его насухо толстым банным полотенцем, а потом, хрустнув металлической упаковкой, уверенно натянула презерватив на его подрагивающего от нетерпения шалунишку-гусара. Уже только от одного ее прикосновения папу пробила крупная дрожь, а когда Кристина, к тому же, резко притянула его к себе и повернулась к нему спиной, чуть-чуть наклонившись вперед и обнажая чудесный нежный благоухающий бутон, он осознал, что вот он миг наивысшего блаженства. И с силой вогнал свою чудовищно разбухшую от невыносимого напряжения плоть, мгновенно разрядившись в Кристину семенем, которое вырвалось на волю подобно прогрызшему стальные прутья клетки дикому гепарду.

Все было кончено. Облегчение было настолько мощным и настолько сладостным, что папа мгновенно обмяк и отстранился от Кристины, которая тут же принялась снимать с него использованный презерватив. Он пристыжено отвернулся и, краем глаза проследив, как Кристина выскочила из ванной, стремясь как можно быстрее спрятать свидетельство их близости куда-нибудь подальше в мусорное ведро, уставился на разбросанные на полу ванной его скомканные трусы, брюки и рубашку. Посидев с минутку, он вздохнул и принялся неторопливо одеваться, явственно осознавая, что ему хочется испытать это непередаваемое чувство еще раз – и еще, и еще.

Когда через полчаса Андрейка вышел из комнаты, чтобы намазать себе вкусный бутерброд, Кристина и Иван Иванович умиротворенно сидели на кухне друг напротив друга и негромко переговаривались. Андрейка уже давно не видел папу таким довольным, а на лице Кристины, словно яркой гуашью, сочными мазками было выписано выражение несомненного триумфа, которое она даже и не пыталась скрыть.