Лицом к подсознанию. Техники личностного роста на примере метода самотерапии - [55]

Что я почувствовала тогда, год назад, во время этой переписки и после нее, когда не получила ответа? Я помню, что много плакала. Тогда это были слезы ярости: я была сердита на мать. «Да кому она нужна? — твердила я. — Я уже давно выросла, у меня своя собственная семья!» Разговаривая теперь об этом с Берни, я почувствовала, что старый гнев поднимается снова. Это был Шаг 2. Почувствовать внешнюю эмоцию.

Шаг 3. Что еще я чувствовала? Прямо перед тем, как разозлиться, когда впервые поняла, что больше не получу от нее письма, мне было ужасно горько и досадно за потерпевшую крах попытку установить с ней честные отношения.

Шаг 4. О чем мне это напоминает? Сначала ничего существенного в голову не приходило. Потом я спросила себя, что мне известно про тип людей, страдающих язвенной болезнью. Может быть, мне стоило вспомнить подробности из изученных когда-то историй болезней? Язва, как правило, развивается у амбициозного агрессивного человека, который не может принять своих бессознательных стремлений к зависимости. «Ну уж нет, — уныло протянула я, — это совсем не обо мне. Я не мужчина, не агрессивна и не амбициозна (как мало я знала себя в те дни!), и я всегда отдаю себе отчет, что нахожусь от тебя в зависимости». Когда Берни приходилось уезжать по делам из города, я скверно спала по ночам. «Может, я скрываю какую-то другую зависимость?» Какое впечатление со стороны производило мое поведение? Я чувствовала, что уже выросла из потребности в родителях, и открыто им об этом сказала. Потом появился этот симптом язвы. А как же мои слезы, когда мать прекратила писать? И когда отец сердился, я всегда сильно огорчалась. «Могло ли быть, — начала я нерешительно, — что я плакала, потому… нет, это просто нелепо. Это звучит так глупо, но может быть, я плакала из-за чего- то еще? Не только из-за гнева? Уж не почувствовала ли я себя пятилетней девочкой, которой была, когда родители бросили меня и вынудили жить с чужими людьми?» Я начала задавать себе эти вопросы чисто из научного любопытства, посмеиваясь над абсурдностью идеи. Но еще не договорив, я уже всхлипывала. Взрослый во мне продолжал протестовать: «Чушь все это. Я уже взрослая». А внутренний ребенок снова переживал то время, жалобно оплакивая потерю любимых родителей.

Этот процесс поиска скрытого чувства занял гораздо больше времени, чем выглядит па бумаге. Когда наконец слезы высохли, и я захотела узнать, сколько времени, оказалось, что прошло целых четыре часа. Впервые в этом году я четыре часа смогла прожить без болей в желудке. Все это происходило двенадцать лет назад, и боль больше не возвращалась.

Я осмелилась почувствовать свою скрытую зависимость, позволила внутреннему ребенку поплакать по своим родителям, и больше моему когда-то покинутому ребенку не требовалось строгого двухчасового кормления. А как же моя инфантильная зависимость от родителей? Вырастет ли когда-нибудь мой внутренний ребенок? Я не знаю. Я не психоаналитик себе. Вспомните мое скрытое чувство из примера о «Лебедином озере» в главе «Как подкрасться к скрытому чувству» и опыт с учителем в главе «Ваш внутренний ребенок». Возможно, мне предстоит жить с этим ребенком до остатка своих дней. Все, что в моих силах, — время от времени давать волю малышке в себе и избавляться по мере возможности от симптомов-прикрытий. Я способна действовать как разумный, полагающийся на себя взрослый, несмотря на это иррациональное инфантильное стремление, прорывающееся изнутри.

В главе «Тревога и страх» я описывала историю своего страха перед посещением медицинской библиотеки. Я боялась брать материалы, пользуясь именем врача (студента, который хотел мне помочь), из боязни быть разоблаченной как самозванка. Вот продолжение этой истории.

Я уже посетила библиотеку не один раз и после первого визита больше не страдала от страха или напряжения. И все же дома, думая обо всем этом, я испытывала некоторый дискомфорт. На самом ли деле библиотекарь поверила, что я занимаюсь исследованием для доктора Л.? Конечно, убеждала я себя, в качестве моего студента доктору Л. принесет пользу любая информация, которую я почерпну из этих журналов. И все же это не приносило мне спокойствия, я знала, что хожу туда под фальшивым предлогом. Тогда я решила узнать цену библиотечной карточки для неработающих в больнице, и оказалось, что она составляет двадцать пять долларов в год. Двадцать пять долларов! Вот это потрясение!

Я не могла потратить столько денег на какую-то библиотечную карточку. Я переваривала новость в течение нескольких дней, пытаясь привыкнуть к необходимости продолжать пользоваться именем доктора Л. В конце концов я решила поговорить с Берни. Он прекрасно понимал, как я себя чувствую, обманом посещая библиотеку.

— Лучше заплати и получи эту карточку, — таков был его совет.

— Да, но двадцать пять долларов! — продолжала твердить я. — Столько денег, и всего за один год. Как я могу тратить такую сумму ради собственного удовольствия?

В ответ Берни привел довод, что это специальная литература, а не романы, что у меня есть право на некоторые профессиональные расходы. Ведь он сам тратит деньги на книги по машиностроению и подписывается на технические журналы.