Лицо Аэны - [26]

Они говорили долго. В нетронутых чашках стыл забытый кофе.

Вместо эпилога

Я гляжу на небольшой серебристый шар, который неподвижно застыл в воздухе в нескольких сантиметрах над подставкой. Сегодня орех Кракатук снова невесом.

Если наша догадка верна и его оболочка, такая хрупкая на вид, таит неведомое нам пространство, внутри этого шара могут оказаться целые миры, таинственные и странные.

Словно черные сдвоенные точки движутся по серебристой поверхности. Это муравьи.

Как обманчиво обыденное представление об этих насекомых. А ведь они в сорок раз старше человека. За много лет до нашей эры муравьи появились на планете как первые ростки живого, и с тех пор их облик почти не менялся. Эти крохотные создания нашли идеальный способ путешествовать через века — объединившись в почти совершенное сообщество, переплетя в одно целое свои крошечные индивидуальные мозги способами, которые лишь начинает постигать человек.

Не помню, кто сказал, что если бы муравьев наделить сознанием, они могли бы завоевать Землю…

Кто знает, возможно, в неведомой нам галактике что-то помогло зажечь огнем сознания огромный коллективный мозг подобных существ… И возникла особая, не имеющая никаких аналогов с земной, цивилизация.

Я представил огромный, невероятно разросшийся город, похожий на гигантский муравейник. Со множеством переходов и галерей, прекрасно украшенных залов-площадей. Населенный миллионами существ, каждое из которых живет своей обособленной жизнью и в то же время является как бы частицей, клеточкой всесильного разума, властвующего над планетой.

Возможности коллективного мозга поистине безграничны. Мне казалось, я вижу, как рядом с огромным городом взлетают к звездам корабли странной, причудливой формы. В невероятно далеких глубинах космоса они выпускают во все стороны стаи маленьких серебристых шаров-разведчиков.

Эти посланцы могущественной цивилизации проникают в отдаленные уголки вселенной, чтобы отыскать братьев по разуму…

— У нас все готово, Алексей, — прерывает мои фантазии строгий баритон Гордеева. — Начинаем эксперимент.

Я с сожалением отрываю взгляд от многослойного стекла, за которым безмятежно плавает серебристый шар, и занимаю место в герметичной камере.

Мне хочется попрощаться с ребятами, как перед неизвестным и опасным странствием, но я сдерживаю себя.

Руководители служб докладывают Гордееву о готовности. Легкий укол чуть повыше локтя — мне ввели реалгин. Сверху медленно опускается металлическая полусфера, и веки мои смыкаются.

— Держись, Леша! — слышу, как шепчет напоследок Громеко.

Я улыбаюсь, не раскрывая глаз. Пройдет всего несколько минут, и я познаю твою тайну, орех Кракатук!..

ВОИТЕЛЬНИЦА

В сумерках над горизонтом вновь всплыла кровавая звезда Делла-Аира, заполняя все вокруг дрожащим пурпурным сиянием и ожиданием неминуемой беды. Жрецы протяжно выкрикивали древние заклинания на своих вознесенных к поднебесью башнях, отгоняя злые силы, но в этих криках слышалась безнадежность.

Звезда Делла-Аира мерцала в высоте, подобно огненному оку дракона, равнодушно наблюдающего, как спешат самые трусливые подданные моего отца под защиту укрепленных стен замка.

Стоя в тени колонны, подпирающей своды главных ворот, я разглядывала их лица, одинаково серые и плоские от страха. Они брели мимо — поток согнутых под бременем собственного бессилия и ничтожества существ, которых отец презрительно именовал чернью.

Правда, он мало кого любил, мой великий и страшный отец, жестокий владыка окрестных земель. Всю жизнь он провел в больших и малых сражениях, умножая свои и без того необъятные владения, и снисходительно относился лишь к воинам. Его треугольные зрачки расширялись, а лицо светлело, когда взгляд останавливался на доспехах отборной гвардии, выкованных искуснейшими кузнецами, скользил по остриям смертоносных жал, выглядывающих из гнезд заплечных метательных машин. Эти рыцари добывали ему могущество и славу, он дорожил ими, как дорожат надежным, испытанным не в одном бою оружием.

Рассказывали, отец огорчился, узнав о рождении дочери. Я не могла стать наследницей великого владыки. Вопрос о наследстве оставался открытым, так как братьев, во всяком случае законных, у меня не было, а после смерти матери отец не спешил вступать в новый брак. Он задался целью сделать единственную дочь умелой воительницей и, похоже, добился этого.

В пять лет я уже умела скакать на эльфаузавре, прижимаясь всем телом к его холодной костяной чешуе. В двенадцать не боялась вступить с опытным бойцом в схватку на коротких волнообразных мечах.

Отец сам обучал меня метанию крестообразных кинжалов. И, оставшись доволен наукой, в пятнадцать лет подверг меня настоящему воинскому испытанию.

Ночью, полусонную, меня бросили в глубокий ров, по которому носился трехрогий дзиндр. Он замер напротив, видимо, озадаченный неожиданным вторжением. Я прижалась спиной к скользким камням, пальцы мои машинально скользили по выступам почти отвесной стены и надежде отыскать осколок поострее. Крик радости готов был разорвать мое горло, когда ладонь нащупала на выступе тяжелый кинжал. Трехрогое чудовище ударило оземь копытом и ринулось вперед. Я ждала, дрожа от возбуждения и страха, и в самый последний миг отскочила в сторону. Спиралевидные рога дзиндра вонзились в камень совсем рядом, высекли из него рой искр. Животное замерло, оглушенное, и тогда я всадила острый крест меж костяных выступов его черепа, там, где билась под тонкой кожей уязвимая жила.