Личный кодекс - [27]

Прежде чем это превратится в разговор или даже объятия, я взял ее за руку.

— Пойдем со мной. — И повел ее назад к парковке, к машине.

— Что происходит? — спросила она.

— Пожалуйста, открой дверцу и сядь.

Кэтрин   разблокировала   машину   брелоком.   Я   открыл   дверцу,   и   она   забралась   в

машину, подтянув следом свои идеальные ноги. О боже.

— Мы едем к тебе, — сказал я. — Езжай домой, я последую за тобой.

Глава 15

Кэтрин

Пока мы ехали домой, я обдумывала свои чувства, которые испытывала к этому

человеку — спонтанность и доверие.

Я молчала, пока мы следовали к моей машине. Ни одного слова. Я нервничала от

свидания с ним, а его приезд не был похож ни на что из того, чего ожидала. Но больше

всего меня потрясло, что он назвал мне свое имя.

Это много значило  для меня. Он услышал меня, понял  меня в каком-то смысле.

Такой на первый взгляд простой поступок, как озвучивание своего имени, был жестом с

его стороны, вернувшим мое доверие к нему.

Вот почему я не возражала против посещения им моего дома. Что бы там не должно

было произойти, это не грозило быть дешевым и бессмысленным.

Даниель Уоттс.

Я   шла   в   Хэй-Адамс,   собираясь   выпить,   может,   перекусить   и   уж   точно   немного

поговорить. Часть меня надеялась на шанс добиться уединения с Уоттсом снова, но все

мои размышления приводили меня в номер отеля, а не ко мне домой.

Выбирать не приходилось. Я все еще была слишком им очарована, возбуждена и

страстно желала лучше узнать Уоттса, с которым была знакома по электронным письмам.

Кроме того,  если я поддамся своим старым привычкам  избегать отношений,  мне

грозит   провал.   Никогда   больше   не   буду   жить   жизнью   мышки,   суетящейся   вокруг,

стараясь уклониться от когтей хищной птицы. Застенчивость и изоляция делали свое дело,

но сейчас было время для чего-то нового, чего-то смелого, и все из-за Уоттса.

По дороге домой я могла думать только о том, не оставила ли я в раковине грязную

посуду или трусики, лифчик на полу в ванной и... спасибо,  Господи, вчера я сменила

постель.

Я не могла нормально думать из-за нервов. Это было более волнующим, чем в те

ночи, когда я ждала его в лобби отеля, даже более волнительно, чем в момент, когда мы

поднимались в лифте отеля в его номер.

Это однозначно было иначе, чем в ту ночь. Тогда все прервалось внезапно, оставив

меня вымотанной физически и морально, что только усилило мое напряжение.

Я знала, что  должно было случиться.  Но я не рассчитывала,  что это произойдет

таким образом.

Как   только   открыла   дверь   и   сделала   шаг   в   дом,   Уоттс   оказался   рядом   в   ту   же

секунду.  Он притянул  меня  к себе  так  резко,  что  я практически  упала в его  объятия,

врезавшись в его тело. Левой рукой обвив мою талию, крепко прижал меня к себе.

Я почувствовала вторую руку на краю моей юбки, но всего лишь на секунду, потому

что он стремительно поднял ее, и его ладонь закружила по моей попке.

Уоттс   прижал  меня  к  себе  еще   ближе,  и я  почувствовала  его  жесткую  эрекцию,

проступавшую сквозь ткань брюк.

Он смотрел мне прямо в глаза. Я не могла отвести глаз от его пристального взгляда.

В них было что-то, чего я никогда раньше не видела, но читала об этом. Как будто чьи-то

глаза пылают. Это то, что я увидела в Уоттсе.

Жгучее желание. Неудержимое. Ко мне.

—  Я не планировал этого, — сказал он, — но когда увидел тебя, понял, что мне

нужно овладеть тобой снова. Снова получить это.

Его губы врезались в мои, язык трахал мой рот.

— Прости за ту ночь. Я знаю, нам надо поговорить, но это может подождать.

Я быстро кивнула:

— Хорошо.

Когда его рот сместился мне на шею, я схватила его пиджак и сжала в кулак. Моя

голова упала к нему на плечо. Если бы он не держал меня так крепко за талию, я бы в ту

же секунду потеряла контроль над своими ногами и упала на пол прямо там.

Я посмотрела на него, его взгляд шарил по коридору. Он схватил меня за руку и

повел в спальню.

Переступив порог, я сразу повернулась к нему. Он начал расстегивать мою блузку

сверху донизу, но остановился, что-то привлекло его внимание. Я знала, куда он смотрит,

— на зеркало в полный рост.

— Сюда, — сказал он и потянул меня за руку. Уоттс подвел меня и поставил между

ним и зеркалом, повернув таким образом, что я оказалась спиной к нему, и мы оба могли

видеть наши отражения.

— Я хочу, чтобы ты смотрела на себя, — произнес он, — и видела, как я касаюсь

тебя.

Я почувствовала трепет в животе, когда возбуждение разлилось волнами по моему

телу.

Уоттс закончил расстегивать пуговицы на моей блузке, спустил ее по рукам и, сняв,

отбросил в сторону. Потом убрал свои руки мне за спину, расстегнул молнию на юбке,

позволив ей упасть к моим ногам, а затем ее постигла та же участь, что и блузку, — она

была отброшена его ногой в сторону.

Уоттс   пробежался   руками   по   моим   бедрам,   затем   по   спине   и   достиг   плеч,   куда

склонился, чтобы запечатлеть на них поцелуй. Он прошептал мне на ухо:

— Ты помнишь то письмо, в котором ты назвала себя обычной?

Я помнила это, потому что я действительно так о себе думала. И была благодарна за

это. Я могла затеряться и фактически испариться, когда того хотела. Иногда, правда, как в