Личные враги - [66]

Он стремительно встал и отошел от кровати. Куда угодно, только бы подальше от Лорен, которая легким касанием может свести его с ума. Арион остановился у письменного стола из черного дуба — резного, со множеством ящиков, литыми чугунными ручками и отполированной до блеска столешницей. Арион хорошо помнил этот стол.

Райдер восседал за этим самым столом и что-то писал, вслух рассуждая о том, как наилучшим способом — то есть как можно более кроваво и жестоко — завладеть всем островом. Ариону было велено встать перед столом и держать очередной экзамен — один из многих, которым Райдер подвергал его каждый день с тех пор, как объявил мальчишку своим наследником.

— У врагов есть замок, — размеренно и четко, словно диктуя, говорил дядя Райдер. — Что нам делать?

— Взять замок штурмом, — предложил юный Арион. Он боялся ответить неправильно, но и промолчать боялся.

— Верно. Однако их слишком много, а нас мало. Что нам делать?

— Сократить их число? — наудачу предположил Арион.

— Как? — резко спросил Райдер, не поднимая глаз.

— Яд! — выпалил мальчик, отчаянно стараясь угадать подходящий ответ, вспоминая прежние уроки дяди. — Пожар! Убийство из-за угла! Война! Осада!

— Оч-чень хорошо. — Райдер замер, занеся перо над бумагой, но так и не начертав больше ни единой буквы. Из прошлого опыта Арион знал, что это означает: сейчас последует самый главный вопрос, тот, на который надо ответить только правильно — иначе не избежать наказания. От страха у Ариона засосало под ложечкой, но он лишь крепче стиснул кулаки — с такой силой, что ногти впились в мякоть ладоней. Это по крайней мере помогло ему не удариться в панику.

— Тебе следует знать еще кое о чем, племянник. У врагов имеется слабое место.

— Использовать его! — тотчас выпалил Арион.

— Это ребенок, — негромко проговорил Райдер. — Девчонка, дочь их вождя. Когда-нибудь она вырастет, выйдет замуж, соединит наших врагов с другим кланом, и они станут еще сильнее. Что нам делать?

— Убить ее, — без колебаний ответил Арион. Райдер наконец поднял голову. Лицо его оставалось бесстрастным, и это было хорошо. Ни вспышка ярости, ни оплеухи, ни удары плетьми, ни домашний арест — ничего этого сегодня не угрожало Ариону. Или Норе.

— Да, — сказал наконец дядя и похлопал мальчика по плечу. — Верно, Арион. Превосходно.

Сейчас дубовая столешница блестела так же ярко, как в ту мучительную минуту; и даже чернильница на краю стола, кажется, стояла та же самая — бронзовая с серебром голова горгульи.

Состоялся ли этот разговор с дядей до того, как была похищена Лорен, или уже после похищения? Нет, наверняка это случилось раньше, потому что до того дня Арион понятия не имел о существовании Лорен Макрай.

Что подумал бы дядя Райдер, обнаружив, что та самая девчонка, которую он хотел убить, сейчас лежит на кровати в его же бывшей спальне? При этой мысли Ариона охватило мрачное веселье.

— Срок нашего союза подходит к концу, Макрай, — сказал он вслух, обращаясь не столько к Лорен, сколько к массивному дубовому столу. — Точнее говоря, завтра — последний день, когда соглашение еще в силе. — Арион помолчал и добавил: — К этому времени ты еще не в состоянии будешь уехать отсюда.

Он услышал, как Лорен шевельнулась в постели, но ничего не сказала. Он не стал оборачиваться, чтобы увидеть ее лицо.

— Как ты полагаешь, что сделают твои сородичи, когда истечет срок? — спросил он и тут же ощутил в своем голосе зловеще знакомые интонации: нарочито медленный вопрос, который так и подталкивает к ответу. — Попытаются они вернуть тебя силой?

— А им придется? — настороженно отозвалась Лорен.

Арион пожал плечами. В нем все еще играло мрачное веселье, но теперь оно желчной горечью растекалось в крови. На миг он задумался: не это ли самое чувство испытывал некогда Райдер? Быть может, именно безудержная злость на все и вся, именно глубоко запрятанная боль толкали его в ответ терзать и мучить других?

Все-таки они с дядей одной крови. Быть может, пресловутая безжалостность Райдера отчасти пригодится и его племяннику?

Он желает женщину, которая ему не принадлежит. Честь и здравый смысл требуют, чтобы он изничтожил в себе это желание ради общего блага.

Однако же он — граф Морган и, кроме титула, обладает еще и немалой властью. Он владеет обширными землями, в его распоряжении целая армия, за его спиной король, который (если хорошенько постараться) исполнит почти любое его желание. Здесь же, на удаленном от Англии острове, он представляет короля, а потому обладает почти королевской мощью.

Впервые в жизни Арион испытал ледяной и острый привкус власти, ясно увидел, как может использовать ее для достижения своих личных целей. Благодаря власти он мог бы удовлетворить самые темные свои прихоти. Он мог бы завладеть этой недосягаемой женщиной — навсегда или же до тех пор, пока сородичи Лорен не прикончат его, чтобы освободить ее. Искушение властью разверзлось перед ним, точно гигантский черный водоворот, и Ариона почти неудержимо влекло к краю этой бурлящей бездны.

У него осталась последняя возможность удержать при себе Лорен. Она еще не вернулась к своим сородичам, не покинула остров, не исчезла навсегда из его жизни. Арион всерьез подумал об этом лишь теперь, когда смотрел на знакомую чернильницу в виде горгульи. Скоро Лорен покинет его, и с нею уйдет ослепительное сияние, которое в эти краткие дни наполняло и согревало его душу. Снова он останется один, опустошенный, с отравленной навсегда кровью, снова будет желать смерти и жалеть, что она медлит.