Личностные расстройства - [104]

Обычно пациенты вспоминают, что такие состояния наблюдались у них в раннем детстве и несколько позже, во время различных болезней. В дальнейшем они стали повторяться все чаще во взрослой жизни. Возможно, эти воспоминания носят характер «уже пережитого», поскольку некоторые пациенты не связывают их с каким-то конкретным отрезком времени, например, ранним детством, просто отмечая, что когда-то они что-то подобное уже переживали.

Аналитики встречаются с такого рода описаниями, но в большинстве случаев не регистрируют их достаточно четко. Психоаналитическое объяснение этих состояний заключается в рассмотрении феномена, представляющего собой следы памяти о своем «Я» и мире в период ранней организации ego, когда связи и границы «Я» еще не были четко установлены и разделение между частями собственного тела и окружающим миром отсутствовало. Явление лежит в основе формирования гиперэмоциональной связи с оральной зоной и другими частями тела, которые включаются в кормление грудью. Некоторые аналитики считают регрессивное ego-состояние психологической защитой от оживления неприятных воспоминаний, инцестных переживаний, которые могли иметь место во время эдипального периода развития. В аналитической ситуации они могут представлять собой регресс, который не контролируется аналитиком, выходит на очень ранние переживания и происходит в результате гратификации бессознательной сферы на примитивном уровне, возврат к которому обусловлен поиском способов спасения от неприятных эмоций.

При пограничном расстройстве, при свойственных последнему самоповреждениях, при посттравматическом стрессовом расстройстве может наблюдаться выделяемый современными аналитиками феномен приравнивания лица к груди. Он заключается в том, что человеческое лицо и грудь бессознательно идентифицируются, смешиваются друг с другом и отражают друг друга. Основной и наиболее часто представленной идентификацией является идентификация между глазами и сосками. Феномен был открыт и впервые описан Р. Алманси (R. Almansi) [1]. Он наблюдал это явление во многих клинических случаях во время действительной или воображаемой «потери объекта». Примером может служить окончание анализа, необходимость расставания с аналитиком, вызывающие актуализацию и проявление интенсивного орального желания и агрессии, связанной с оральной депривацией (лишением орального удовлетворения). В работе Р. Алманси «Приравнивание лица к груди» [1], изданной в журнале Американской психиатрической ассоциации в 1960 году, автор писал, что вне рамок психоанализа этот феномен можно обнаружить в различных древних артефактах, рисунках и лингвистических выражениях. Появление феномена считается одним из доказательств гипотезы, что приравнивание выводит человека на уровень ситуации младенческого питания. Младенец видит во время кормления чередование материнского лица и соска. Глаза ребенка отклоняются от материнского лица по направлению к груди, и это происходит в период, когда разделение между «Я» и «не Я» еще четко не сформировалось.

Эта концепция совпадает с гипотезой Р. Шпитц (R. Spitz) [18], согласно которой такого же рода явление возникает при феномене Р. Алманси. В работе «Нет и да» автор указывает на значение материнского лица в формировании системы объектных отношений в ранней психической жизни ребенка.

Л. Хэджис [9], описавший неприятные эмоциональные состояния, сопровождающиеся реакцией ужаса, фиксировал похожие явления, но подробно их не описывал. Важно знать об их существовании и интересоваться у пациентов наличием такого рода переживаний, поскольку сами пациенты редко их воспроизводят, стесняются говорить о них, считая такие переживания нереальными, не относящимися к существу дела. Выход на эти явления может иметь определенное терапевтическое значение, являясь одним из показателей наличия выраженной психологической травматизации в последующем эдипальном этапе развития. Восстановление этих ситуаций в другие жизненные периоды свидетельствует о том, что имеется белое пятно, захватывающее психотравмирующую ситуацию.

Интересно, что специалисты, работающие с ранними детскими воспоминаниями, отмечают наличие определенной категории пациентов, утверждающих, что они помнят себя с первого года жизни. На вопрос о содержании конкретных воспоминаний они говорят, что это трудно выразить словами. Например, «я произносила нечленораздельные звуки, и все вокруг меня произносили такие же звуки». Но когда этих же пациентов спрашивают о том, что они помнят в более поздние периоды жизни, например, с 5–6 лет, оказывается, что эти периоды являются белым пятном, и их не помнят. Иногда эти амнезии касаются более четких территорий, например: «Я не помню себя дома, но я помню себя на даче у моих родителей». Такого рода явления указывают на наличие травматизации в «выпавшем» из памяти периоде.

С психоаналитической точки зрения, самоповреждения, в особенности порезы кожных покровов, могут иметь связь с младенческим периодом. Они способствуют восстановлению границ, дифференцируя «Я» от других. На бессознательном уровне стимуляция кожи посредством самоповреждения помогает реинтегрировать расщепленное чувство «Я» посредством реактивации ego. Вероятно, в этом процессе участвуют тактильные переживания. M. Стронг [19] считает, что здесь имеет место приравнивание боли к приятным ощущениям, характерное для жертв сексуального насилия в детстве подобно механизму стокгольмского синдрома: подвергнутые насилию дети часто идентифицируют себя с агрессивным родителем, посредством порезов во взрослом возрасте они воссоздают детскую драму, переживая боль в контролируемых дозах.