Личное дело игрока Рубашова - [30]
— Вот точное слово! Короткая и точная характеристика! Так ты сам и определил, что народ думает о твоих пророчествах, Григорий Ефимович, — ядовито сказал Юсупов. — Замечательное определение — громко и чушь.
Он наградил Распутина враждебным взглядом и обернулся к царю.
— Пока я не потерял нить, Ваше величество. Армейский корпус в Киев. Кстати, пригодится и на случай, если турки откроют фронт, что может случиться, как вы и сами прекрасно знаете, в любой и при этом наименее подходящий момент.
Царь прикурил одну папиросу от другой.
— Советую князю приберечь свои советы, — сухо сказал он. — Отец Григорий, может быть, начнем?
Сеанс начался. Григорий и три члена царской семьи сели за овальный стол. Они закрыли глаза и взяли друг друга за руки. У Распутина был такой вид, как будто бы он впадает в транс. Аромат курений заполнил комнату, и в него вплетался, словно прихотливый второй голос в дуэте, запах шерстяных носков старца. Из гардеробной донеслось слабое покашливание. Юсупов повернул голову и прислушался, но все было снова тихо.
Что-то слабо стукнуло по столу, потом, словно бы посомневавшись, еще несколько раз.
— Что они говорят? — прошептал царь. — Спроси про войну, Григорий. Спроси, что нам делать с Лодзью.
— Я покамест не знаю, кто это, — сказал Распутин. — Женщина, кажись… ну да, точно, женщина. Твоего рода, папочка.
— Екатерина, конечно, кто же еще… Екатерина! Спроси, спроси ее, нужны ли еще люди на австрийском фронте. Можем ли мы перейти Карпаты до Рождества?
По столу снова застучало, быстро и с определенным ритмом, словно бы выстукивали триоли на малом барабане.
— Она говорит… не пойму… она говорит, чтобы ты опасался Ульянова. Не знает она, кто такой Ульянов, но надо его опасаться. Готовься к долгой войне… очень долгой… мильёны жизней… никаких территориальных завоеваний… одни потери.
— Какой еще Ульянов? Анархист? Империя велика… Спроси ее — он имеет какое-то отношение к войне? Как она может рассчитывать, что я могу принять решение на основании таких шатких сведений! Попроси ее быть поточнее…
Снова послышался звук, но на этот раз не от стола. Глухой удар донесся из комнаты доктора.
— Ждете кого-нибудь, Григорий Ефимович? — спросил Юсупов. — С черного хода? В такое время?
Он отпустил руку императора и повернулся к двери гардеробной, но в этот самый момент стол словно затрясся в стуке.
— Не нарушайте круг, Юсупов! — резко сказал царь. — Это приказ!
— Разве Ваше величество не слышали странных звуков?
— Я сказал — это приказ!
Юсупов неохотно подчинился.
Стол стучал все быстрее. Царь от волнения даже высунул язык.
— Что она говорит? Григорий, скажи же ты, наконец, что она говорит?
— Беспорядки… голод… окопная война на западе… защита от газов… по понедельникам — только в голубом… немец тоже человек… два фунта сахара на фунт редьки…
Распутин нахмурился.
— Не в себе она, — вдруг заявил он. — Околесицу несет…
Он замолчал, вслушиваясь. Из гардеробной вновь донеслись глухие удары, словно бы кто-то рвался наружу, но за исходящим от спиритического стола истерическим треском их почти не было слышно.
— Погодите, — сказал Распутин, — погодите-ка… Очень странно. Очень и очень…
Царь облизнул подрагивающую нижнюю губу.
— Что, Григорий? Что там?
— Блазнится, что ли… Это тебе, Коля, — вдруг сказал Распутин.
Он повернулся к Рубашову и поднял брови домиком, отчего они стали похожи на два черных полумесяца. Николай вспомнил, что точно то же выражение было у него, когда они месяц назад стояли перед отшельнической хибарой доктора в Витебске.
— Духи, — сказал Распутин. — Они утверждают, что он поправляется. Он проснулся… он может помочь тебе, Коля! Ты слышишь, Коля, он тебе может помочь, наш друг доктор Сускарапель!
Доктор Сускарапель
В ноябре, после долгого путешествия сначала на поезде, потом на санях, путешествия, предсказанного еще во сне, они оказались в лесу, в Витебской губернии. На поляне, рядом с замерзшим родником, стояла полуразвалившаяся хижина, даже правильнее было бы назвать ее халупой, под крышей из еловых ветвей, скрепленных торфом. Стены сложены из камня и обмазаны глиной. На суку векового дуба висел странный ржавый меч. Из ямы поодаль несло человеческими испражнениями. Неподвижно сидевший на камне ворон вдруг всполошился и улетел, хлопая крыльями.
Николай Рубашов был немало озадачен открывшимся перед ним зрелищем — хижина отшельника в русской глуши. Удивление его можно было понять — до этого момента он не имел ни малейшего представления, куда и зачем они направляются. Жизнь, проведенная в религиозных исканиях, наложила на Распутина отпечаток: он был загадочен даже в мелочах.
Со времени их второй встречи в июне, незадолго до начала войны, прошло полгода. Николай очень хорошо запомнил бал в Зимнем, когда Распутин предсказал ему рождение ребенка и смерть Нины, и решил найти его.
Григорий сразу узнал его, хотя прошло уже три года с лишком. Он, не перебивая, выслушал рассказ Николая Дмитриевича — Рубашов не утаил ничего, он поведал Распутину обо всех более или менее значительного свойства событиях, произошедших с той новогодней ночи на пороге нового века.
Удивительно динамичная, грустная, жестокая, увлекательная и трогательная история. Этот роман не оставит читателя равнодушным.В провинциальном городке живет неблагополучная семья. Отец постоянно сидит в тюрьме, мать давно ничем не интересуется, кроме выпивки. А их двое детей, девочка и мальчик, каждый день вынуждены бороться за свою жизнь и достоинство. Что же произойдет, если в их беспросветной жизни вдруг появится… ВОДЯНОЙ?.. Все чудесным образом изменится. Пространство приобретет четвертое измерение — мифическое, сказочное, почти притчевое.
Эталон интеллектуального триллера от по-настоящему мощного шведского писателя, лауреата Августовской премии, Карла-Йоганна Вальгрена.Теплым июньским вечером 1970 года отец направляется в метро с двумя сыновьями. Он собирается спуститься на станцию на лифте, но старший сын очень хочет сбежать по лестнице. Некая дама предлагает проводить мальчика. Отец соглашается, но, когда выходит на перрон, там совершенно пусто. Поезд метро только что покинул станцию…2012 год, Стокгольм. Данни Катц, у которого с детства были проблемы с законом, давно покончил с преступным прошлым.
Карл-Иоганн Вальгрен — автор восьми романов, переведённых на основные европейские языки и ставших бестселлерами. Новый роман «Кунцельманн & Кунцельманн» вышел в Швеции в январе 2009 г.После смерти Виктора Кунцельманна, знаменитого коллекционера и музейного эксперта с мировым именем, осталась уникальная коллекция живописи. Сын Виктора, Иоаким Кунцельманн, молодой прожигатель жизни и остатков денег, с нетерпением ждёт наследства, ведь кредиторы уже давно стучат в дверь. Надо скорее начать продавать картины!И тут оказывается, что знаменитой коллекции не существует.
Новое яркое и актуальное произведение от непревзойденного шведского мастера слова – Карла-Йоганна Вальгрена. Книга, задуманная и написанная автором как шутка, имеющая глубокий философский подтекст.Молодой шведский писатель, не признанный в своей стране, эмигрирует в Германию. Тут он получает письмо от литературного чиновника с предложением написать брошюру о литературном климате его отечества. Писатель отвечает на письмо. И вскоре оправданная и справедливая обида на шведских критиков переходит в неоправданную и несправедливую ненависть ко всей стране.
Ей четырнадцать лет и она против всех. Добропорядочная семья навевает на нее скуку. Она курит «кэмел», пробует алкоголь, танцует, уходит в ночь и возвращается под утро домой. Юная девочка, полная сил и желаний, отправляется искать одного-единственного мужчину и счастье сначала в Париж, потом в Мадрид… Она оказывается среди «принцев» богемы, уличных артистов, глотателей огня… Первая взрослая любовь, ссоры, примирения, летаргия, лихорадочный секс… Горе и счастье, молчание и звуки, зло и добро, все то, что таится в человеческой крови… Желания гонят ее дальше, в Индию, где воздух, вода, белоснежные пески Гоа, пагоды, поднебесные горы Кашмира, нищета индийских городов, нищета внутри и всевозможная дурь… Она, словно бесстрашная птица, живущая в ледяном мраке, начинает свой полет…
Карл-Йоганн Вальгрен – автор восьми романов, переведенных на основные европейские языки и ставших бестселлерами.После смерти Виктора Кунцельманна, знаменитого коллекционера и музейного эксперта с мировым именем, осталась уникальная коллекция живописи. Сын Виктора, Иоаким Кунцельманн, молодой прожигатель жизни и остатков денег, с нетерпением ждет наследства, ведь кредиторы уже давно стучат в дверь. Надо скорее начать продавать картины!И тут оказывается, что знаменитой коллекции не существует. Что же собирал его отец? Исследуя двойную жизнь Виктора, Иоаким узнает, что во времена Третьего рейха отец был фальшивомонетчиком, сидел в концлагере за гомосексуальные связи и всю жизнь гениально подделывал картины великих художников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.