Личная жизнь женщины-кошки - [67]

– Игорь, ты где? Ты в порядке? – Я сделала несколько шагов и оказалась в комнате. Не угадала – в комнате никого не было. Вдруг я услышала, как за моей спиной звякнула железная дверь.

– Фая, уходи! Убегай! – крикнул откуда-то Игорь.

– Куда уж там, – донесся до меня женский голос. – Добегалась, да?

Я оглянулась и невольно закричала от неожиданности. Передо мной стояла… я сама. Только моя копия была чуть ниже обычного, плюс несколько неестественное выражение лица. Слишком много грима, но в остальном все было пугающе точным. Даже так называемая «любимая мамина квантовая запутанность» моих волос, их цвет, форма, растрепанность.

– Чего кричишь? – спросила меня «Я». – Страшно?

– Неожиданно.

– Ну… это можно понять, – пожала плечами «Я». И засунула руку в карман дурацкой бесформенной кофты с карманами – в такой меня тоже вполне можно было представить – и достала оттуда фисташку. Я кивнула ей – моему второму альтер эго.

– Где научилась?

– Чему? – переспросила моя копия.

– Так гримироваться, – пояснила я. – Нет, я, конечно, ожидала чего-то подобного, но не такого сходства. Неудивительно, что меня все кому не лень видели в самых разных местах.

– Хорошая работа? – спросила другая «Я». – Я вообще-то когда-то заканчивала Щуку.

– Так ты актриса? Профессиональная? Это много объясняет, – хмыкнула я. – Хотя все же не грим. Актеры сами себя не гримируют.

– Это точно. Скажем так, это мой побочный талант.

– Ну и как тебе?

– Что – как? – не поняла она.

– Каково тебе быть мной? Я почему спрашиваю, потому что я вообще сомнительный персонаж. Мне самой, например, быть собой совсем никогда не нравилось. А тебе ведь, чтобы правильно меня изображать, нужно было вжиться в роль. Как это у Станиславского? Верю – не верю! Блин, я бы не хотела себя играть. Размазня, а не роль. Слушай, но голос-то у тебя другой. Ты бы ни с кем не смогла поговорить от моего имени. А что ты делала, когда к тебе подходили с разговорами?

– А с тобой не так уж много людей пытается заговорить, – пожала плечами эта «Я», явно начиная уставать от нашей светской беседы. Я осторожно покосилась на ее руки. У нее в руках не было никакого оружия, не было даже ножа, хоть она и вышла с кухни. Но и Игорь не показался, а это означало, что каким-то образом контроль все же находится в руках этой сумасшедшей. И она устала со мной говорить. Все очень плохо.

– Я не очень популярна среди людей, это правда.

– Ему ты нравишься, – бросила мне она, и в ее тоне вдруг мелькнула звериная ярость.

– Ты тоже, – бросила я наугад и не прогадала. Она шумно выдохнула и немного расслабилась.

– Я это всегда знала, хоть он и пытался меня убедить в обратном. Но я-то видела. Он приходил ко мне каждый день, по два, три раза в день. Знаешь, что он говорил? Что ему просто хочется спокойно посидеть. И мы разговаривали. Я рисовала. Он приносил мне краски. А ты знала, что он спас мне жизнь?

– Нет, – покачала головой я. – Этого я не знала.

– Что ты вообще знаешь! – воскликнула женщина и махнула рукой. – Иди за мной.

– Куда? – дернулась я, хотя выбор был из двух вещей – пойти в кухню или в комнату.

– Не делай глупостей, ладно?

– А то что? – спросила я и тут же наткнулась на взгляд темных глаз. Ее глаза ничуть не напоминали мои: карие, бешеные, неспокойные. Как она маскировала это? Может быть, линзы? Сейчас их не было. Женщина смотрела на меня прямо, зло, и я могла сказать, что вижу перед собой глаза убийцы. – Отравишь меня пестицидами, как половину нашего офиса?

– А это не я, – заявила вдруг она. Затем посмотрела на меня так, что мне показалось на секунду, она меня загрызет, как зверь.

– Не ты? А кто же?

– Как кто? Ты! – И она расхохоталась. Я вдруг испытала отчаянное желание залепить ей пощечину, но сдержалась. Выдержка. И потом, не время еще.

– Я не понимаю, такие риски, и все только ради того, чтобы подставить меня?

– Какие риски? – продолжала хохотать моя копия. – Ну какие такие риски?

– Ты что, хочешь в тюрьму?

– Игорь, хоть ты ей скажи, что психов в тюрьму не сажают! – крикнула она, явно обращаясь к моему Апрелю. Она прошла в кухню. Я бросилась за ней. Значит, Апрель там. Не в ванной, разделанный на куски. Уже хорошо. Почему же он молчит?

– Почему вы сидите в кухне? В комнате же места больше! – крикнула я, и получила в ответ изумленный взгляд.

– Ты дура, что ли? Чего ты мелешь? – спросила меня эта чокнутая, и я не знала, что ей ответить. Я ничего не придумала, но и не нужно было. В этот момент я вдруг увидела Игоря. От ужаса я поднесла ладонь к губам и вскрикнула.

– Игорь! Игорь! – Апрель сидел верхом на стуле, руки его разведены в стороны и привязаны веревкой к ножкам кухонного стола. Дальше веревки соединялись на его шее. Его голова свисала набок – безвольно, без напряжения мышц. Мне стало так страшно, что я заорала.

– А ну заткнись, – прошипела чокнутая.

– Ты что, убила его? – прокричала я, и тут же получила сильный удар по лицу – с левой руки. Сильный – не то слово. Это было как землетрясение, как внезапное падение с высоты. Чокнутая ударила меня не по-женски, а по-мужски, с оттягом, совсем как когда-то охранник, которому я попалась под руку, спасая непутевого Сереженьку, мужа моей сестры, когда он, пьяный, пытался стащить молоко из какой-то местной лавки.