Личная жизнь моего мужа - [13]

Мне повезло, я пришла к концу репетиции. Прогнав сцену, Яценко устало опустилась в кресло. Меня она все еще не замечала, так как сидела ко мне спиной. Я тоже не спешила предстать перед ее светлыми очами. Меня не покидало ощущение, что эта женщина то ли сильно утомлена, то ли вообще что-то у нее не в порядке в жизни.

Яценко вдруг решительно встала, повернулась и застыла, как охладевший чугун, – так не нее подействовало то, что она увидела мою скромную персону. По ее лицу было заметно, что она не готова к нашей встрече. Но в таком случае, зачем посылала мне послание? Разве не для того, чтобы я тут оказалась? Или ты, дорогая, думала, что я не приду и не найду тебя? А я вот и нет, пришла и нашла. Так что, встречай.

Я двинулась ей навстречу. Мало ли что, вдруг она захочет исчезнуть?

– Здравствуйте, Галина Борисовна! Очень рада вас видеть в добром здравии.

– Я тоже рада вас видеть, Мария Владимировна. Давно же вы у нас не были!..

– Давно. И вижу, напрасно. Кажется, у вас много интересных событий происходит?

Яценко подозрительно посмотрела на меня.

– О чем это вы?

– Например, репетиция идет без главного режиссера. Хотя скоро премьера.

– Евгений Романович уехал.

– Это я поняла, раз его тут нет, то он где-то в другом месте. Как вам моя логика?

– Железная.

Я огляделась вокруг и обнаружила, что все на нас глазеют с нескрываемым любопытством. В цирке на медведей не смотрят с таким интересом, как смотрели на нас. Хотя… с другой стороны, а чего на косолапых смотреть, ничего интересного с моей точки зрения в них нет. Звери как звери. Не то, что мы, люди. Такое откалываем…

– Может быть, пойдемте, где-нибудь поговорим?

– Хорошо, – без большого энтузиазма согласилась Яценко.

Я все больше недоумевала. Сама постаралась, чтобы я оказалась в театре, а когда цель достигнута, нос воротит. Как это понимать? Согласна с вами, у меня есть все основания для возмущения таким непоследовательным поведением. Но возмущаться я не стала. Может, когда-нибудь и настанет это счастливое время, но явно не сейчас. Иначе уж точно ничего и никогда не выясню.

Мы вышли из зрительного зала и прошли в кабинет с надписью директор. Директором и по совместительству главным режиссером или наоборот, уж как кому нравится, был мой супруг. Значит, мы сидели в его кабинете.

Я с интересом стала осматриваться. Но ничего интересного не увидела, мебель вся та же, ее давно пора менять.

– Извините, что привела в кабинет вашего мужа, – сказала Яценко. – Театр маленький, других помещений для разговора нет.

Это было не совсем так, хотя театр действительно был маленький, но пару комнат для общения при желании найти было можно. Все же я еще не все забыла. И раз она меня привела именно сюда, значит, сделала это не случайно.

– Здесь вполне нормально можно пообщаться.

– Да, – словно под принуждением согласилась Яценко, – но Евгений Романович не любит, когда тут бывают посторонние. Но я подумала, что вы ему все же не посторонняя.

Я почувствовала возмущение. Что значит все же не посторонняя. То есть в какой-то степени посторонняя, но еще не до конца. Скажите, с вашей точки зрения я сделала правильный лингвистический анализ услышанных слов? Разумеется, у каждого может быть свое мнение на сей счет, но лично я интерпретировала сказанное именно таким вот образом. И у меня не было ни малейших сомнений, что эта фраза прозвучала отнюдь не по ошибке, госпожа Яценко явно хотела меня унизить. Разве я не права?

Я решила пойти ва-банк, с этой наглой бабой иначе нельзя.

– А вы считаете, что я могу стать скоро посторонней Евгению Романовичу? – агрессивно спросила я.

Яценко испуганно взглянула на меня, поняв, что несколько переусердствовала.

– Я вовсе не имела этого в виду, – пробормотала она.

– Что же тогда вы имели в виду?

Она молчала, тщетно соображая, что бы такое сказать. Я же решила добить ее окончательно. Достала телефон, нашла приведшее меня сюда sms, затем выбрала опцию «позвонить».

Ее телефон тут же отозвался громким звонком. Автоматически она потянулась к аппарату, но в последнюю секунду ее рука вдруг зависла в пространстве. Она с испугом посмотрела на меня.

– Вот взгляните, Галина Борисовна, эту sms я получила несколько дней назад. И только что я позвонила на номер, откуда она была отправлена. И как ни странно, зазвонил ваш телефон. Какой я должна сделать вывод из всего сказанного?

Яценко молчала, она сидела со странным видом, скорее, не виноватым, а отрешенным. Бог знает, где пребывала в эти минуты ее грешная душа. Я бы совсем не возражала, если бы она отправилась напрямую в ад.

– Извините, это было ошибкой, – вдруг как-то странно посмотрела она на меня.

– Что именно было ошибкой? То, что вы послали мне sms или та информация, которая была в сообщении?

– Все.

Я покачала головой.

– Это несерьезно. Мы с вами не дети.

– Но что вы хотите от меня? – вдруг взмолилась Яценко.

– Я «хочу»?! – Наглость этой женщине стала меня заводить. Она нарушила мой душевный покой, а теперь еще спрашивает, чего я хочу. Удушить тебя – вот одно из моих страстных желаний. И совсем было бы неплохо его реализовать.

Не бойтесь, дорогие мои, сцены удушения сейчас не будет, хотя Шекспир непременно бы воспользовался такой возможностью и показал бы ее во всей красе. А мы, напоминаю, с вами в театре. Но я все же пока не леди Макбет, хорошо это или плохо, но такие страсти во мне еще не пылают. Но все же, согласитесь, как-то реагировать на эту наглость я должна. Был бы кто-то из вас рядом, спросила у вас совета, как мне сейчас поступить. А так приходится импровизировать.