Личная рана - [3]

Не потребность в выпивке, а скорее ощущение собственной чуждости этому миру и привлекательности моей персоны для зевак подвигло меня посетить бар отеля через час. Немногочисленные посетители некоторое время пялились на меня, а потом продолжили беседу приглушенными голосами. Я заказал двойной джемисон. В этот момент какой-то краснолицый здоровяк взволнованно обратился ко мне:

– Мистер Эйр? Простите, я отлучился перед вашим приездом. Я – Дезмонд Хаггерти. Надеюсь, Мейв вас хорошо разместила.

Он энергично пожал мне руку. Очевидно, это и был управляющий, дядя мужа внучки ископаемого с бензоколонки.

– Нечасто у нас гости в самом начале сезона. Ужасно, что ваша машина сломалась! Ну ничего, ваши проблемы – наша удача. А Шейн отремонтирует ее, будьте уверены, мистер Эйр! Он здорово разбирается в механизмах. Что это вы пьете?

– Ну, я…

– Ни слова больше. Выпейте со мной. Патрик, еще порцию для мистера Эйра. На этот раз белое виски, запомни. Вы когда-нибудь пробовали белый джемисон? Нет? Ну вот. Пейте до дна. Такое стоит попробовать. Ваше здоровье!

– За удачу, мистер Хаггерти!

– Наверняка путешествие из Дублина чертовски утомительное. Возможно, вы захотите отдохнуть у нас пару дней.

Я объяснил, что уже целую неделю странствую по западу.

– Неужели? А вы в наших местах впервые?

– Да. Но я родом из Тьюама.

Здоровяк вытаращил глаза.

– Не может быть! У меня там кузен священником. Отец Райан. Мы должны выпить за такое совпадение! Патрик, наполни-ка!

Затем он снова провозгласил тост за мое здоровье. Остальные посетители тоже подняли стаканы и добродушно закивали в мою сторону. Почему это, черт побери, я счел местных жителей недружелюбными и подозрительными?! Они застенчивы, словно животные: к незнакомцам нужно сперва принюхаться. Согретый виски, я испытывал болезненное удовольствие от возможности быть принятым в их компанию. Приход в Англии, государственная школа, Кембридж, интеллектуальные метания – все это побудило меня перестать отгораживаться от общества, примириться с жизнью обывателей, даже разделить ее. «Внутри каждого оторванного от реальности интеллектуала, – размышлял я, – прячется Обыкновенный Человек, отчаянно стремящийся к общению с себе подобным».

– Вы теперь живете в Англии? – расспрашивал Хаггерти.

– Да. В Лондоне, – подтвердил я.

– Я был там один раз. Ужасно шумный город! – воскликнул мой собеседник.

– И станет еще шумнее, когда нас начнут бомбить, – мрачно заявил я.

– Вы думаете, будет война? – вежливо поинтересовался управляющий.

– Я совершенно в этом уверен.

– Дай бог, чтобы ее не было! – заметил Хаггерти довольно небрежным тоном. – А зачем вы сюда приехали, мистер Эйр? Может быть, бизнес? Или поручения английского правительства?

– Нечто вроде. Можно сказать, частный бизнес.

Мне не хотелось разглашать свою профессию. Лучше оставаться просто приезжим.

– Магазин, не так ли?

– Один очень закрытый магазинчик, – беспечно подтвердил я.

Хаггерти пронзительно взглянул на меня, будто о чем-то вдруг догадался, и поспешно опустил глаза, словно пытаясь скрыть свое озарение. Если бы я тогда смог понять этот взгляд, то, возможно, избавил бы себя от серьезных неприятностей в будущем.

Но в тот момент в бар вошла женщина, отвлекшая мое внимание.

Я постараюсь как можно точнее восстановить мое первое впечатление о ней. На голове у посетительницы было нечто среднее между ярко-вишневой жокейской фуражкой и студенческой кепкой, модной теперь у молодежи обоих полов. Мой взгляд зацепился за копну темных с рыжиной волос под кепкой, подстриженную под «пажа» (подобные прически были распространены в Англии несколько лет назад). Незнакомка передвигалась странной, перекатывающейся походкой, видимо немного косолапя, и размахивала руками. Ее светло-зеленая шерстяная водолазка контрастировала с коротенькой юбочкой шафранового цвета, похожей на килт. Посетительница была первой женщиной, встреченной мной в ирландском баре, что, возможно, и спровоцировало ту отстраненность, с которой обращались к ней остальные завсегдатаи этого заведения.

– Как дела, Дезмонд? – обратилась она к Хаггерти.

Обычное ирландское приветствие, но в ее голосе не было и намека на ирландский акцент. Тембр голоса был обволакивающим, смутно походившим на говор западноанглийской глубинки.

– Превосходно. А сам с тобой?

– Был. Зашел в туалет, наверное, – спокойно ответила незнакомка.

И снова я почувствовал легкое замешательство среди посетителей бара. В этот момент в помещение нетвердой походкой вошел крупный, неряшливо одетый мертвенно-бледный седеющий человек в вельветовых брюках и неописуемо поношенной куртке для верховой езды. Все приветствовали гостя по имени. Сначала я воспринял обращение «Фларри» как прозвище, но потом припомнил, что имя Флоренс и сокращенное от него Фларри вполне обычны для мужчин ирландцев. Вошедший обменялся несколькими негромкими словами с Хаггерти, стоявшим теперь за стойкой бара. Женщина уселась на высокий табурет рядом с ним. Она бросила на меня быстрый оценивающий взгляд и взяла виски, мгновенно налитое расторопным барменом.

Я заметил, что великан украдкой вручил Хаггерти чек, получив взамен несколько банкнотов. Покосившись на меня через плечо, он о чем-то спросил управляющего. Мне показалось, что в ответ Хаггерти произнес: «Из Западной Англии» – в Ирландии такое происхождение не считалось особым достоинством.