Лицензия на убийство. Том 1 - [86]

— Я знаю, — сухо ответила она. — Жаль, о тебе не скажешь того же.

— Тяжела и неказиста жизнь раба и юмориста, — усмехнулся Лёха. — Ты же в курсе?

— В курсе. Слежу за твоей эволюцией, а точнее, деградацией, — Джия тоже за словом в карман не лезла, и это всегда нравилось Лёхе. — Ты, Ковалёв, не меняешься!

— Ну, наконец-то! А то я уже испугался: думал, не услышу свою любимую фразу. Только ты уж определись — деградирую я или не меняюсь?

— Одно не исключает другого, Ковалёв. Ты не меняешься — стабильно деградируешь.

Обмен любезностями между бывшими супругами мог продолжаться довольно долго. Кому-то надо было прекратить первым, и это сделал Лёха:

— Ладно, ты пошутила — я посмеялся. Может, теперь объяснишь, к чему весь этот цирк? Что это, вообще, было?

— Скажи, Ковалёв, ты не забыл, что у твоего сына меньше чем через месяц выпуск? — спросила Джия и посмотрела на бывшего мужа взглядом, от которого любой другой провалился бы под землю.

Но только не Лёха — он лишь усмехнулся и совершенно спокойно ответил:

— Дорогая моя, я, конечно, понимаю, что ты давно обо мне не самого лучшего мнения, но поверь — о таких вещах я не забываю.

— И как ты собирался приехать к Ивану? Попросить у своего хозяина увольнительную на два дня?

Ковалёв сразу не нашёл, что ответить. Лёха был уверен: на выпускном он присутствовать будет, но сказать, как он собирался это осуществить, бывшей жене комедиант не мог. Он просто был уверен, что как-нибудь выкрутился бы и приехал. Но Джия была человеком другого плана — во многом похожа на отца, и она никогда не полагалась на авось и всё делала только наверняка.

Её поступок — привлечение службы судебных исполнителей Тропоса для вызволения бывшего мужа из ловушки — был достоин уважения и восхищения. Ведь это действительно был единственный шанс вырвать Лёху с Шорка, минуя лапы Бронкхорста. Но в первую очередь это стоило благодарности. И Лёха был очень благодарен бывшей жене. Но он прекрасно понимал: одного желания Джии, чтобы Иван увидел на выпускном отца, было явно недостаточно.

Безусловно, находясь на Тропосе под защитой Кодекса, было намного проще спланировать свои дальнейшие действия по доказательству своей невиновности, а уж про возможность посетить выпускной сына можно было даже и не говорить. Но при этом Лёха понимал: одной Джие такое не под силу, дело явно не обошлось без вмешательства её отца. А старик Тонг был не тот человек, чтобы задействовать свои связи в таком объёме ради бывшего зятя. При всей его любви к внуку, отец Джии на это не пошёл бы. И Лёха это знал наверняка.

— Ты хочешь сказать, что всё это организовала лишь ради того, чтобы я попал к Ивану на выпускной? — спросил Ковалёв жену. — Я польщён, но меня немного смущает один момент: по обычному заявлению о неуплате алиментов за мной в течение двух суток снарядили едва ли не самый мощный крейсер судебных приставов. Джия, при всём моём к тебе уважении, тебе одной такое не под силу.

— Мне папа помог, — ответила бывшая жена. — Но я рада, что ты ещё что-то соображаешь. Значит, тебя в рабстве хотя бы по голове не били.

— Вообще-то, били, — ответил Лёха. — Поэтому некоторые вещи моя соображалка не может понять. Например, не проще ли было твоему отцу всего-навсего выкупить меня у этого Бронкхорста, чем такой сложный цирк с судом городить? Папе твоему эта мысль не приходила? Явно вся эта постановка с судом ему обошлась не дешевле, чем двести пятьдесят тысяч.

— Эта мысль была первой, — ответила Джия. — Только твой хозяин отказался тебя продавать.

— Кто-то рискнул отказать твоему папе? — искренне удивился Ковалёв.

— Представь себе, рискнул. И отказал. Нам ещё повезло, что в управлении судебных приставов и в суде не стали рисковать, а то сейчас ты бы чистил сапоги этому Бронкхорсту или работал на его рудниках.

— Может, мало предлагали?

— В том-то и дело, что предлагали полмиллиона. Почему он так упёрся — непонятно.

— Полмиллиона? — Лёха аж присвистнул. — Твой папаша хотел раскошелиться на полмиллиона? Ради меня?

— Ради внуков. Не очень-то приятно осознавать, что твой папа является собственностью какого-то Бронкхорста. Мой отец решил избавить своих внуков от таких впечатлений.

— Ну что ж, передавай ему спасибо, я впечатлён.

— У тебя самого будет такая возможность — на выпускном у Ивана.

— Всенепременно поблагодарю, — ответил Ковалёв.

После того как он узнал, что бывший тесть предлагал за него Бронкхорсту полмиллиона, Лёха был уверен: дело точно не во внуках. А вот в чём, он даже и предположить не мог.

Разговор подошёл к логичному завершению, и Джия решила поставить в нём точку:

— Ковалёв, мы с тобой договорились! Через две недели ты должен быть на выпускном!

— Договорились!

Джия хотела уже развернуться и уйти к ожидавшим её адвокату и охранникам, но бывшая жена не была бы собой, если бы не нанесла Лёхе контрольный удар. Она оглядела бывшего беглого раба с головы до ног и спросила:

— У тебя деньги-то хоть есть?

— Милая моя бывшая жёнушка! — вспылил Лёха, но сразу же смог взять себя в руки и продолжил уже нормальным тоном: — Помятый внешний вид и статус раба на территориях, попадающих под юрисдикцию Кхэлиэ, ещё не значат, что я превратился в бомжа. Просто нас задержали сразу же после тяжёлого и изнурительного боя и привезли сюда, не дав толком прийти в себя. Кстати, что-то я сразу забыл, — Ковалёв показал рукой на Жаба. — Познакомься! Мой друг Жаб, то есть Вэллоо-Колло-Чивво!