Лицензия на убийство. Том 1 - [7]

— Пять тысяч юаней! — кальмар уложился в полторы секунды и три слова, а человек и амфибос посмотрели на него уже совершенно другим взглядом — внимательным и заинтересованным.

— Тропосских? — осторожно спросил Лёха.

— Обижаете, — спокойно ответил кхэлиец. — Юаней Шорка.

— Если на Шорке за время нашего выступления не провели девальвацию, — начал Лёха. — То это почти…

— Почти восемь тысяч тропосских, — закончил за товарища фразу амфибос.

— Именно так, — подтвердил кальмар. — Так что? Обсуждаем дальше?

Лёха протянул руку в сторону дивана, приглашая гостей присесть, а сам устроился на небольшом табурете, стоявшем возле гримёрного столика, и совершенно другим, размеренным и спокойным голосом сказал:

— Что-то сон прошёл. Давайте-ка начнём сначала, не торопясь, и желательно с подробностями. Кого надо убить?

— Мы смотрим, Вы даже после шоу шутите? — усмехнулся адвокат Шылоо, не воспользовавшийся любезным Лёхиным предложением присесть на грязный диван. — Убивать никого не надо. Если бы нам нужны были услуги такого плана, мы бы не нанимали клоунов, а нашли профессионалов.

— Ну, профессионалы бывают широкого профиля, и мы как раз такие, у нас и лицензия есть на убийство, — сказал Лёха.

Он имел в виду особую официальную бумагу, самими комедиантами в шутку называемую лицензией на убийство. Это было разрешение, дающее всем стендап-комикам право законно выступать в различных клубах и на частных вечеринках. И главным достоинством этой бумаги было то, что она официально разрешала артистам во время выступлений в закрытых клубах использовать практически все доступные средства в целях самообороны при нападении неадекватных и вспыльчивых зрителей.

И если в рамках этой самообороны комики кого-то убивали, то им не предъявлялось обвинений. Конечно, при условии, что инцидент происходил исключительно во время шоу и при этом не было использовано огнестрельное или холодное оружие, за исключением отобранного у нападавших. Ну, и сам клуб должен был иметь лицензию на право проводить подобные мероприятия.

— Вам, наверное, очень трудно выходить из образа? — опять вступил в разговор господин Чэроо. — Вы всегда шутите или хотя бы пытаетесь шутить, как сейчас, да?

— Ладно, ладно, я серьёзен, как никогда, — Лёха попытался поставить разговор на деловые рельсы. — Что надо сделать? Сумма-то не маленькая. Полгода работать в таком клубе на Кхэлиэ?

— Не полгода — один вечер. На частном мероприятии, — ответил адвокат.

— Почему бы и нет? Что за вечеринка и по какому поводу?

— И не на Кхэлиэ, а на Олосе, — уточнил господин Чэроо.

— На Олосе? — бывший штурмовик вмиг помрачнел. — До свидания, друзья! Мне нужно спать! Всего хорошего!

Избитый комедиант сделал вид, что разговор окончен, и стал укладываться на диван, с наигранным стоном держась за грудь и совершенно игнорируя кальмаров. Однако кхэлийцы оказались стрессоустойчивыми ребятами и отреагировали на этот демарш с отменным спокойствием — адвокат Шылоо как ни в чём не бывало сказал:

— Господин Ковалёв, мы в курсе, что Вы полгода сидели в олосской тюрьме по неоднозначному обвинению, но…

— Не по неоднозначному, а по ложному! — воскликнул раненый и аж подскочил на диване, несмотря на ушиб. — И не полгода, а восемь месяцев! Ноги моей больше не будет на этой поганой планете!

— Мы не будем акцентировать внимание на том, что Вы так нелестно отозвались о нашей родине… — адвокат с трудом поборол в себе желание сказать комедианту какую-нибудь гадость.

— Родине? — перебил его Лёха.

— Да, родине. Олос — владение Кхэлиэ, и мы, и господин Чэшээ Чэроо родились именно на нём.

— Сочувствую, ребята, но я тут не виноват. Это к родителям претензии предъявляйте. Мне бы поспать, — сказал комедиант и снова попытался поудобнее улечься на продавленном диване.

— Мы акцентируем внимание на том, что пять тысяч юаней Шорка — это очень большие деньги! — продолжил кхэлиец.

— Да хоть десять! Ноги моей больше не будет на этой… — Лёха захотел выругаться, но сдержался. — Вашей родине!

Неизвестно, сколько бы ещё продолжался этот разговор, но в него вступил амфибос, который мрачно оглядел гостей и без каких-либо особых эмоций сказал:

— Господа, я даю вам одну минуту, чтобы покинуть гримёрную.

Кальмары решили не спорить с громилой, держа в памяти удар амфибоса в голову цванка, и покинули комнатку без промедления. Но перед уходом адвокат Шылоо сообщил:

— До конца шоу мы будем ждать вас в зале. В четвёртом VIP-е. Надеюсь, вы передумаете.

И уже из коридора господин Чэроо добавил:

— В этом чулане так воняет, что мы бы в любом случае здесь долго не задержались!

Кальмары захлопнули дверь, оставив комедиантов вдвоём. Амфибос тут же посмотрел на товарища и спросил:

— Сначала поспишь, потом обсудим?

— Жаб, мы не будем ничего обсуждать, — сказал Лёха, поднялся и сел на диване. — Ноги моей там не будет. Даже за такие деньги!

Амфибос не успел отреагировать на эти слова, так как опять открылась дверь, и в гримёрку вошёл бармен и директор заведения в одном лице. Причём в очень неприятном, возбуждённом и озлобленном.

— Вы совсем оборзели, клоуны? — с порога начал возмущаться директор. — Что за провокация с этим салатом? Не нравится — не жрите! Чего смуту запускать? И так народ ничего не заказывает!