Либерализм: взгляд из литературы - [27]

Глеб Морев:

«В современной литературной критике размежевание проходит не по идеологическому принципу, а по формату» .

Мне представляется принципиально важным следующее: если, как совершенно справедливо сказала Наталья Иванова, в традиционной русской литературной критике размежевание всегда проходило по идеологическому принципу, то для последнего десятилетия характерна другая «линия разрыва». Размежевание стало проходить по формату. Понятие «формат», часто применяемое по отношению к телевидению и радио, вполне применимо и к литературной критике. Формат – это, коротко говоря, поэтика текста, определяемая его прагматикой.

Например, есть литература, входящая в потребительскую корзину человека (о ней говорил Борис Дубин), который в супермаркете заодно с колбасой и сыром берет с полок что-то модное, что в структуре магазина классифицировано как литература. Кем классифицировано? Прежде всего СМИ: глянцевыми журналами, посвященными досугу и культуре быта и, кстати, продающимися рядом, в том же супермаркете. В этих СМИ также существует литературная критика, но критика совершенно другого формата, нежели русская Критика с большой буквы, привычная нам со школьных лет. У нее другая задача и соответственно другая поэтика: объемы текста, стилистика и пр.

Симптоматичную попытку дифференцировать «жанры» современной русской литературной критики предпринял недавно Сергей Чупринин. В его статье «Граждане, послушайте меня…» (Знамя. 2003. № 5) эксплицированы три типа литературной критики: традиционная «Критика», критика «гламурная» и критика «младофилологическая». (К представителям последнего направления, по версии Чупринина, принадлежит и ваш покорный слуга.) Не обсуждая здесь корректность каждого из этих определений, замечу, что разница между типами диагностирована верно: несовместимость этих «жанров» определена принципиальными различиями механизмов их функционирования, т. е. проходит по линии формата.

Наталья Иванова: Журналы «Новое литературное обозрение» и «Вопросы литературы» – это полемика форматов или полемика направлений?

Глеб Морев: На мой взгляд, это полемика форматов. «Новое литературное обозрение» создавалось как издание, оппозиционное по отношению к «Вопросам литературы» – символу советского литературоведения в его официозном варианте. И создавалось таким образом, чтобы продемонстрировать: возможен и другой – структурно, композиционно, методологически, стилистически – подход к литературоведению. Наибольшие усилия, с моей точки зрения, «Новое литературное обозрение» приложило к тому, чтобы показать, что у науки о литературе в России может быть другое, отличное от «Вопросов литературы» социальное лицо.

Наталья Иванова: Как вы считаете, роман Пелевина должен получить однозначную оценку в «Вопросах литературы»? Это «враг» для журнала такого типа или нет?

Глеб Морев: Не могу сказать, как в «Вопросах литературы» оценят роман Пелевина. Я этот журнал не читаю.

Наталья Иванова: Главный редактор журнала «Критическая масса», насыщенного разнообразными литературоведческими, культурологическими материалами, размещающего большое количество рецензий, в том числе на актуальную словесность, говорит, что не читает «Вопросы литературы»!

Глеб Морев:

Время от времени я просматриваю сетевую версию этого журнала. Но он не входит в круг моего регулярного чтения. И то, что я вижу, увы, не служит стимулом к тому, чтобы я изменил свою позицию.

Я хотел бы привести одну цитату к вопросу о том, кто что читает и кого что объединяет. «Ни в каких других полях <…> отношения между занимающими полярные позиции не достигают столь полного антагонизма, как в поле культуры. Писатели, художники, относящиеся к противоположным полюсам, могут не иметь между собой ничего общего, кроме факта участия в борьбе за навязывание противоположных определений того, что есть литературная и артистическая продукция. Прекрасной иллюстрацией различия между отношениями взаимодействия и конституирующими поле структурными отношениями служит то обстоятельство, что агенты культурного поля, занимающие полярно противоположные позиции, могут никогда не встречаться и даже систематически игнорировать существование друг друга, но тем не менее их практики глубинно обусловлены отношением взаимоотрицания, которое их объединяет». Это, разумеется, Бурдье.

Андрей Василевский:

«Критика создает литературу, а литература сегодня существует только во множественном числе» .

По дороге сюда я читал сегодняшние «Известия» и хочу привести цитату из очередной колонки Максима Соколова, которая имеет косвенное отношение к теме нашего разговора. Соколов приводит слова Владислава Суркова из Администрации президента, который так комментирует выборы 7 декабря: «Наступает новая политическая эпоха, ибо переходный период в России завершился, старая политическая система, основанная на марксистских догмах о правом и левом флангах, исчезла». Прямой связи между политикой и литературой нет, но все-таки культурно-политическое поле едино, и мы все дышим общей атмосферой. Так что заявление Суркова достаточно симптоматично, хотя бы потому, что он считает возможным или необходимым это публично артикулировать.