Лезгинка по-русски - [79]

– Кабинет Лоренца?

– В правом дальнем углу, как раз напротив гаража. Окна выходят на две стороны.

– Значит, будем готовиться… Скрипач, тебе придется взять с собой весь рюкзак.

– Я привычный, – отозвался капитан Захватов. – Тем более, как я понял, нам предстоит ехать.

– Я в прошлом году в отпуске был, – вспомнил вдруг майор Тихомиров. – В деревеньку наведался. Дом у меня там… Ружье взял, в лес пошел. Думал, пострелять что… Только когда на место пришел, вспомнил, что патроны дома забыл.

– Взрыватели у меня тоже в рюкзаке, – понял намек Захватов, – только в отдельном кармашке.

– Собираемся! – скомандовал подполковник. – Тихий, обеспечь Элизабара работой. Наручники сам на каждом проверь и машину сам закрой.

Лоренц поднял к глазам прозрачную чашку со светло-зеленым японским чаем, полюбовался его цветом. Чай был очень вкусным, и полковник пил его маленькими глотками. На подносе стоял и маленький чайник из полупрозрачного японского же фарфора. Чай Лоренц всегда заваривал себе сам, испытывая удовольствие от самого процесса, как он говорил, чайной церемонии. Раньше у него и чашка была того же фарфора, и с тем же повторяющимся скромным рисунком цветка сакуры. Но она разбилась однажды в багаже, поскольку Лоренц всегда возил чайник с чашкой и запас японского чая с собой.

Обычно он пил чай утром и вечером, по две чашки – ровно столько, сколько получалось налить из чайника. Сейчас был день, время церемонии еще не подошло, но с чаем Лоренцу всегда лучше думалось, – а подумать ему было о чем. И потому показалось, что чай был сейчас необходим.

Звонок внутреннего телефона оторвал полковника от приятных занятий.

– Слушаю, – недовольно сказал Лоренц.

– Зигфрид, мы все сделали, – сообщил профессор Спрингфилд. – Теперь осталось только ждать.

– А сколько ждать?

– Вы слишком многого от меня хотите. Я химик, но не врач. К тому же у каждого организма собственная восприимчивость к препарату. Но я намереваюсь постоянно навещать пациента, примерно через каждые десять минут. Буду следить за реакцией зрачка, потом попробую провести маленький тест. Если получится, приглашу вас. Если не получится, повторю дозу. Может быть, рискну ввести инъекцию внутривенно. В любом случае, я не прозеваю момент, не волнуйтесь!

– Зовите меня сразу. Я жду!

Этот чеченец находился рядом, через дверь от кабинета полковника. Подойти можно будет быстро. Главное, чтобы препарат сработал. А других препаратов, традиционно использующихся для проведения допросов, в лаборатории не оказалось, потому что полковник не готовился к такому повороту событий и не ожидал появления здесь, в стенах лаборатории, посторонних лиц, прибывших явно не с добрыми намерениями. Подозрения у полковника появились после странной истории с наложением шва на рану Мелашвили. Это было только подозрение, ни на чем не основанное. Но опыт и нюх разведчика говорили Лоренцу, что вопрос все же следует прояснить. И, не обостряя ситуацию сразу, он со своего компьютера отправил шифрованный запрос по поводу правительственного чиновника Чечни Джабраила Дидигова, а также его местонахожденья в настоящий момент. Ответ пришел быстро: такой чиновник в правительстве был и только-только вернулся из длительной командировки. Для проверки ему даже позвонили в кабинет и поговорили о чем-то постороннем. Значит, на лабораторию вышли какие-то силы. Только хотелось бы знать конкретно, какие…

Вариантов было несколько. Это могла быть и российская разведка, на сторону которой переметнулся подполковник Мелашвили. Это могла быть ФСБ России. Но это могли быть и какие-то криминальные структуры, которых и во внутренней России, и особенно в Чечне, было множество. Лоренц еще раньше предполагал, что при организации массированных поставок наркотика в Россию могут возникнуть проблемы из-за дележа большого и жирного пирога, которым эти поставки представлялись. Кто-то получит, кто-то перехватит, кто-то попробует кусочек – и пожелает забрать себе все. В этом случае предполагалось искать самых сильных, которые наладили бы дело быстро и без помех. Амади Дидигов и его хваленый финансист Джогирг Зурабов вполне могли оказаться не такими значительными фигурами, какими казались Мелашвили. И объявился кто-то более сильный, более способный. И этот кто-то пожелал сначала проверить возможности лаборатории и потому прислал своего человека. Этот вариант понравился бы полковнику Лоренцу больше, нежели другие. Но предстояло выяснить точно, кого же привел в лабораторию грузинский разведчик.

С самим Элизабаром все было более-менее ясно. За время его отсутствия Лоренц не поленился заглянуть в сейф грузина, что вообще-то делал систематически, и нашел там деньги. Значит, Мелашвили уже получил положенную сумму с Джогирга Зурабова, и даже существенно большую, чем было оговорено. Мелашвили просто наживался на этих поставках. Но такая деловая хватка грузинского подполковника Лоренца не удивляла: за время работы в Грузии он уже давно привык к тому, что здесь все и постоянно продается и покупается, и все стараются нажиться на американских поставках. В Америке тоже существовала подобная система, но она не была такой явной и чуть ли не поощряемой сверху. Здесь же это считалось в порядке вещей. И потому Лоренц решил отправить подполковника Мелашвили для допроса и проверки к его непосредственному руководителю в Тбилиси. Если дело более сложное, Мелашвили, конечно, будет приговорен, и Бежуашвили будет с этим согласен.