Лейтенант Шмидт - [45]

Председательствовал Столицын. Когда вошел Шмидт, к нему обратились все взгляды. Иван Петрович Столицын приподнялся, снял очки и, с улыбкой протирая их, дал слово Шмидту.

Может ли победить одиночное, местное восстание? Он, Шмидт, рассчитывает на всероссийское выступление. Поэтому он собирается побывать в ряде революционных центров, чтобы договориться о единстве действий. Увлеченный своей мечтой, Петр Петрович нарисовал картину высокоорганизованного восстания, когда по указанию из центра — нажата кнопка — все мгновенно приходит в движение, и враг оказывается бессильным.

Столицын возразил. То протирая очки, то нервно дотрагиваясь до кадыка, он утверждал, что такое сверх-организованное восстание по сигналу — чистейшая утопия. Повсюду в России уже происходят стихийные восстания. Революционные партии обязаны придать им организованный характер и направить по политическому руслу. Несколько дней назад стихийно произошла вспышка в Кронштадте. Политическое руководство выступлением матросов отсутствовало, и это не могло привести ни к чему хорошему.

Захваченный событиями, Столицын стал забывать о меньшевистских резолюциях и увертках меньшевистских теоретиков. Революционная масса требовала действий.

Помолчав, он обратился прямо к Шмидту:

— Как же, товарищ Шмидт, неужели оставлять матросов на произвол судьбы?

— Никоим образом! — Шмидт взволнованно вскочил. — Никоим образом!

Тогда заговорили матросы. Они убеждали Шмидта, что они тоже за Учредительное собрание, но людям стало невтерпеж.

— Народ горит, — сказал Гладков, — матросу хочется наконец почувствовать себя человеком.

Другие депутаты тоже утверждали, что события неизбежны и надо что-то предпринимать. Говорили и солдаты: артиллеристы, пехотинцы, саперы. Не привыкшие к хитроумным политическим расчетам, они говорили не столько о реальном положении вещей, сколько о том, чем горели их нетерпеливые сердца.

— Сколько за вами людей? — спросил Шмидт Гладкова.

— Команда «Очакова» вся как один.

От имени «Пантелеймона» говорил Иван Сиротенко. Стремясь пресечь его революционную агитацию, особенно после столкновения с Чухниным во время посещения командующим «Пантелеймона», начальство решило во что бы то ни стало избавиться от него. Матросы не позволили арестовать Сиротенко, но командование, воспользовавшись тем, что он отслужил на флоте уже семь лет, уволило его в запас. В Харьковской губерний Ивана Сиротенко давно ждала жена с двумя детьми. Он преодолел в себе тоску по дому и на собрании социал-демократической военной организации заявил, что не уедет, пока нужен будет здесь, в Севастополе. И теперь он уверенно говорил, что на команду «Пантелеймона» можно положиться.

На «Ростиславе», по словам депутатов, дела были не так хороши, но все-таки сознательных было не меньше половины. На «Синопе» и «Трех святителях» еще пользовались влиянием шкуры и драконы. Но в общем создавалось впечатление, что большинство если не примет прямого участия в восстании, то во всяком случае не будет противодействовать.

Вдруг со двора донесся мерный топот шагов, оборвавшихся по команде. О землю разом стукнули опущенные к ноге винтовки. Через минуту Совет узнал, что к дивизии присоединилась саперная рота, прибывшая с винтовками и полным комплектом патронов. Привел ее старший унтер-офицер Максим Барышев.

От восторженных криков задрожали стекла в здании экипажского суда, полетели вверх матросские бескозырки.

Захваченный общим порывом, Шмидт решил не уезжать из Севастополя, как предполагал раньше, и принять все меры, чтобы к восстанию присоединились остальные суда эскадры.

Важно было в первую очередь привлечь на сторону восставших флагманский броненосец «Ростислав». Возникали всевозможные планы овладения эскадрой. Так, если бы матросы захватили флагманский корабль, можно было бы вызвать на него командиров других судов, арестовать наиболее реакционных и таким образом облегчить присоединение команд к движению.

Транспорт «Буг» был нагружен более чем тремястами минами — тысяча двести пудов пироксилина. Не использовать ли «Буг» для прикрытия «Очакова» от обстрела? Вряд ли Чухнин решится открыть огонь в таких условиях. Если взорвутся мины на «Буге», от детонации взлетят на воздух пороховые погреба. А это катастрофа — погиб бы весь флот, а то и Севастополь.

Нет, это невероятно. Флот не погибнет, он будет служить народу. А когда повстанцы овладеют Черноморским флотом… О, тогда откроются совершенно новые перспективы! Можно будет образовать в Севастополе революционное правительство. Можно будет распропагандировать и тех солдат, которые правительство сейчас подтягивает к Севастополю из разных мест. Можно будет отряду кораблей пойти в Одессу, поднять одесский гарнизон, потом в Феодосию и Керчь. Можно будет отрезать весь Крымский полуостров и сделать его базой всероссийской революции.

— Весь народ с нами… — все больше возбуждаясь, говорил Шмидт. — Весь российский народ, который уже не в состоянии терпеть эти бесконечные насилия. В самом деле, может быть русской революции действительно суждено начаться не в центре, а на юге. И вот мы начинаем ее…