Лейтенант Бертрам - [97]
Потом он опять перевел взгляд на картежников. Все трое были в штатских костюмах, в цветных рубашках с мягкими воротничками. Это тоже был один из удручающих моментов их отъезда — они не имели права даже сохранить свою форму. На Бертраме был светло-серый костюм в клетку, который он купил себе утром в Берлине, вернувшись из министерства воздушного флота. Костюм был уже не модный, об этом сказал даже продавец.
— Но зато чистая шерсть, это теперь редкость! — добавил он.
Бертраму неуютно было в этом костюме. Пиджак, казалось ему, был слишком широк, и брюки болтались как на вешалке.
Капитан корабля прислал вниз штурмана: пусть-де господа извинят его — сгустился туман. И тут же туманные горны подняли вой. А трое за столом продолжали пить и играть в скат.
— Эх, молодо-зелено! — воскликнул капитан Бауридль и хлопнул рукой по столу. Теперь ему пошла карта, он выигрывал одну игру за другой и как мог потешался над партнерами. Он был в отличном настроении.
Бертрам следил за наглым красноватым лицом Завильского. Ему вдруг пришло в голову: а как будет вести себя малютка Пёльнитц, плакала ли она, расставаясь с Завильским? Он всегда терпеть не мог эту полногрудую глупую помещичью дочку. А сейчас он даже ее пожалел, вероятно, с заплаканными глазами она выглядит еще отвратительнее.
На столе звякали монеты, игроки вели расчет. Капитан сграбастал свой выигрыш и поднялся. И тут же вскочили Завильский и Штернекер.
Капитан Бауридль обвел их слегка воспаленными глазами и жестом приказал Бертраму тоже подойти к столу. Завильский еще раз наполнил рюмки.
Капитан Бауридль сказал:
— Итак, господа, началось! Вы не должны легкомысленно относиться к нашей небольшой экскурсии. Говорю вам: дело будет серьезное! И вы, я уверен, не посрамите нашей авиации! И пусть этот маленький маскарад, — он указал на свой синий костюм, — не собьет вас с толку, вы — немецкие офицеры. И пусть даже нам выпало воевать в чужой стране, но воевать мы будем за дело Германии. Я полагаю, это и так каждому ясно. Но лишний раз повторить не грех. Итак — за победу!
Все были несколько смущены, но тем громче выкрикнули: «За победу!» — и поспешили осушить свои рюмки. Капитан Бауридль кивнул им и вышел. Брюки были ему чуть коротки, так что из-под них выглядывали светло-зеленые носки, которые он носил к черным туфлям.
Завильский взял со стола карты и сунул в карман.
— Здорово старик нас обчистил! — сказал он.
Лейтенант Бертрам, деливший каюту с Завильским, долго не мог заснуть. Он думал о своем друге Хартенеке, вспоминал их волнующие авантюрные разговоры по ночам, вспоминал его странный братский поцелуй, их общие надежды, связанные с войной или с особым заданием.
Все вышло по-другому. И с честолюбивыми мечтами о военной академии и о карьере в генеральном штабе придется пока повременить. Все это порушил Йост.
Бертрам даже губу прикусил от стыда при воспоминании о том, как стоял перед Йостом и отдавал ему рапорт. Подполковник, располневший и уже совсем седой, хлопнул ладонью по столу.
— Я мог бы устроить скандал! — кричал он. — Мне следовало бы доложить обо всем командованию военно-воздушным округом! И не делаю я этого только ради вас! Я и сам толком не знаю, почему я вас щажу. О том, что вы это заслужили, и речи быть не может. Но я хочу еще раз дать вам шанс, прежде чем вы окончательно профукаете свою жизнь. Вы попроситесь добровольцем в Испанию. Тем самым эта история, в которую вы влипли, будет исчерпана. За Хартенека я возьмусь сам, ему теперь от меня не уйти. А вам Испания пойдет только на пользу. Наберетесь там практического опыта, да и денежные дела свои поправите. Можете идти!
Весь красный, Йост отвернулся и больше не смотрел на него.
Завильский пришел в каюту очень поздно. Разделся в темноте и на вопрос Бертрама, что происходит, ответил только:
— Полосу тумана прошли, но опять дождь зарядил. Вот окаянная погодка!
Проход через канал оказался спокойнее, чем ожидалось. Только на Штернекера напала морская болезнь. Корабль — грузовой пароход, на котором едва нашлось место для четырех офицеров и двух десятков рядовых и унтер-офицеров, — взял курс на юг.
Выйдя после завтрака на палубу, Бертрам не мог подавить зевоту. Солнце светило, но ветер дул ледяной.
Два шезлонга на палубе были уже заняты. В одном лежал граф Штернекер, чья привычная бледность вследствие морской болезни приобрела мертвенно-зеленый оттенок, а в другом развалился Завильский.
Бертраму хотелось хоть немного побыть одному, но на маленьком судне это оказалось невозможным. И он подсел к товарищам.
Судно медленно переваливалось с борта на борт. Стучали моторы, снасти с тихим шорохом терлись о дерево.
— Как жених, наш старик не слишком привлекателен, — заметил Штернекер.
И тут же раздались шаркающие шаги Бауридля. Все трое вскочили и пожелали командиру доброго утра. Бауридль рассмеялся в ответ. Рот его казался большой черной дырой.
— Я превосходно позавтракал, — сообщил он, медленно обводя взглядом своих красноватых глаз лица молодых людей. И хотя Бертрам был самым старшим из них, капитан все-таки обратился к нему:
— Вы не будете возражать, лейтенант, если я прогоню вас с вашего места?
Книга представляет собой сборник воспоминаний. Авторы, представленные в этой книге, родились в 30-е годы прошлого века. Независимо от того, жили ли они в Советском Союзе, позднее в России, или в ГДР, позднее в ФРГ, их всех объединяет общая судьба. В детстве они пережили лишения и ужасы войны – потерю близких, голод, эвакуацию, изгнание, а в зрелом возрасте – не только кардинальное изменение общественно-политического строя, но и исчезновение государств, в которых они жили. И теперь с высоты своего возраста авторы не только вспоминают события нелегкой жизни, но и дают им оценку в надежде, что у последующих поколений не будет военного детства, а перемены будут вести только к благополучию.
Творчество известного еврейского советского писателя Михаила Лева связано с событиями Великой Отечественной войны, борьбой с фашизмом. В романе «Длинные тени» рассказывается о героизме обреченных узников лагеря смерти Собибор, о послевоенной судьбе тех, кто остался в живых, об их усилиях по розыску нацистских палачей.
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
Ким Федорович Панферов родился в 1923 году в г. Вольске, Саратовской области. В войну учился в военной школе авиамехаников. В 1948 году окончил Московский государственный институт международных отношений. Учился в Литературном институте имени А. М. Горького, откуда с четвертого курса по направлению ЦК ВЛКСМ уехал в Тувинскую автономную республику, где три года работал в газетах. Затем был сотрудником журнала «Советский моряк», редактором многотиражной газеты «Инженер транспорта», сотрудником газеты «Водный транспорт». Офицер запаса.
В книгу включены документальные повести журналиста Г. Фролова о Герое Советского Союза Юрии Двужильном и героине битвы под Москвой в 1941 году Вере Волошиной. В результате многолетних поисков Георгию Фролову удалось воскресить светлые образы этих замечательных советских патриотов, отдавших жизнь за Родину.
Герои повестей и рассказов, вошедших в этот сборник, наши современники — солдаты и офицеры Советской Армии. Автор показывает романтику военной службы, ее трудности, войсковую дружбу в товарищество, Со страниц сборника встают образы воинов, всегда готовых на подвиг во имя Родины.
В этом томе собраны повести и рассказы 18 писателей ГДР старшего поколения, стоящих у истоков литературы ГДР и утвердивших себя не только в немецкой, но и в мировой литературе. Центральным мотивом многих рассказов является антифашистская, антивоенная тема. В них предстает Германия фашистской поры, опозоренная гитлеровскими преступлениями. На фоне кровавой истории «третьего рейха», на фоне непрекращающейся борьбы оживают судьбы лучших сыновей и дочерей немецкого народа. Другая тема — отражение действительности ГДР третьей четверть XX века, приобщение миллионов к трудовому ритму Республики, ее делам и планам, кровная связь героев с жизнью государства, впервые в немецкой истории строящего социализм.
Роман известного писателя ГДР, вышедший в годовщину тридцатилетия страны, отмечен Национальной премией. В центре внимания автора — сложные проблемы взаимовлияния научно-технического прогресса и морально-нравственных отношений при социализме, пути становления человека коммунистического общества.