Лейденская красавица - [69]

– Возьмите и спрячьте, – сказала Марта, окончив карту, – таким образом вы будете знать, где искать сокровища Хендрика Бранта. Имея этот план в руках, вам нетрудно будет разыскать сокровища: я рисую хорошо. Помните, что вещи закопаны в тридцати шагах к югу от единственного места, где можно пристать к острову.

– Что мне делать с таким драгоценным рисунком? – беспомощно спросил Фой. – Я, право, боюсь носить такую вещь при себе.

– Дайте ее мне, менеер, – сказал Мартин, – пусть тайна сокровища лежит вместе с завещанием, исполнение которого зависит от находки этого сокровища.

Он отвинтил ручку меча «Молчание», сложил бумагу и, обернув ее тряпочкой, спрятал в пустую рукоятку.

– Теперь меч мой дороже, чем могут подумать многие, – сказал Мартин, привинчивая рукоятку. – Надеюсь, что тому, кому вздумается выведать тайну у моего меча, прежде придется познакомиться с его лезвием. Теперь движемся дальше!

– Послушайте, – сказала Марта, – решитесь ли вы вдвоем на смелое дело против испанцев? Корабль их сгорел, но их на нем было с полсотни, и у них два бота. На рассвете, заметив мачты вашего судна, они нападут на нас на своих ботах, надеясь найти сокровища. Нам надо поджечь фитили.

– Вероятно, испанцев осталось в живых немного, – высказал свое предположение Фой.

– Увидев, как «Ласточка» взлетит на воздух, подумают, что сокровище погибло вместе с ней, и перестанут беспокоиться о нем, – продолжала Марта. – Да, план хорош, но опасен. Обсудим его хорошенько.

* * *

Заря разлилась желтым светом по поверхности Харлемского озера. Со стороны продолжавшего гореть испанского корабля донесся звук гребущих весел, и трое наблюдателей с «Ласточки» увидели две шлюпки, полные вооруженных людей, направлявшиеся к ним. Когда шлюпка подошла футов на сто, Марта прошептала:

– Пора!

Фой с разных сторон поджег фитили и для пущей уверенности бросил зажженный огарок в кучу пропитанных маслом тряпок, уже приготовленных в трюме. После этого он, вместе со своими спутниками, спустился с той стороны «Ласточки», где их не могли видеть испанцы, в мелкую воду, заросшую высоким тростником, и все направились к берегу. Здесь, пробежав шагов сто, они спрятались в зарослях болотного ивняка. Фой затем взобрался на одну из ив, откуда видны были «Ласточка» и испанский корабль. Испанцы уже приблизились к «Ласточке», и послышался голос командира шлюпки, приказавшего человеку, стоявшему у сломанной мачты, и всем находившимся на судне сдаться.

Но человек у мачты не отвечал, в чем, впрочем, не было ничего удивительного, так как то был убитый лоцман Ханс, тело которого Мартин привязал к мачте, чтобы обмануть испанцев. Испанцы выстрелили в лоцмана, который остался в прежнем положении, и начали взбираться на борт. Теперь все люди из первого бота были на «Ласточке», исключая двух – рулевого и командира, в котором по костюму и манере держаться Фой узнал одноглазого испанца Рамиро, хотя дальность расстояния мешала ему сказать это с уверенностью. Одно было очевидно: этот человек не намеревался взбираться на «Ласточку», так как он вдруг повернул свою шлюпку, и ветер, надув парус, быстро отнес ее прочь.

– Хитрый парень, – сказал Фой Мартину и Марте, стоявшим под деревом, – я, дурак, зажег промасленные тряпки, и он увидел дым из люка.

– А ему уже довольно было побывать сегодня на одном горящем корабле, и он предоставляет это удовольствие своим товарищам, – вставил Мартин.

– Второй бот подходит, – продолжал Фой, – и, вероятно, сейчас произойдет взрыв.

– Нет, еще рано, – сказал Мартин, – не прошло и шести минут с тех пор, как мы подожгли фитиль.

Наступило молчание, в продолжение которого все трое наблюдали с сильно бьющимися сердцами за происходящим. Послышался голос, возвещавший, что лоцман мертв, и ответ из шлюпки от испанца, в котором Фой справедливо признал Рамиро, предостерегавший против измены. Затем вдруг раздались крики: «Мина! Мина!» Испанцы, по-видимому, заметили один из фитилей.

– Они спешат в шлюпку, – сказал Фой, – а командир удирает. Господи, как орут!

В ту же секунду раздался страшный взрыв. Весь остров содрогнулся, дерево, на котором сидел Фой, закачалось, и он свалился с него. Что-то загрохотало, небо затмилось тучей обломков от судна, кусков людских тел, разлетавшейся соли, снастей, обрывков парусов, дождем посыпавшихся на остров.

В пять секунд все было кончено, а трое пассажиров «Ласточки», невредимые, стояли, держась друг за друга, под деревом. Когда темный клуб дыма рассеялся, унесенный ветром к югу, Фой снова взобрался на дерево. Но теперь он уже увидел немного: «Ласточка» исчезла полностью, и на много футов кругом вода была черна, как чернила, от грязи, поднятой со дна крушением. Испанцы также исчезли все, кроме двух оставшихся в шлюпке, которая невредимо плыла на некотором расстоянии. Фой всматривался в сидевших в шлюпке. Рулевой заламывал руки, между тем как командир, вооружение которого сверкало теперь на солнце, ухватившись за мачту, как окаменелый смотрел туда, где за минуту до этого стояло судно с живыми людьми. Затем он как бы пришел в себя и, по-видимому, отдал приказание, после чего шлюпка стала быстро удаляться.