Лейденская красавица - [58]

К завещанию был присоединен перечень имущества. Сначала шел длинный список драгоценностей с точным их описанием. Первыми стояли три вещи:

Ожерелье крупного жемчуга, выменянное мной у императора Карла V, когда он пристрастился к сапфирам. Ожерелье в непроницаемом медном ящике.

Диадема и пояс, отделанные золотом, моей собственной работы – лучшая вещь, когда-либо сделанная мною. Три королевы желали приобрести их, но ни у одной не хватило средств.

Большой изумруд, полученный мной от отца, величайший из камней этой породы, с магическими знаками, вырезанными на обратной стороне. Хранится в золотом ящичке.

Затем следовал длинный список других драгоценных камней, слишком многочисленных, чтобы их перечислять, и меньшей стоимости, и, наконец:

Четыре сосуда с золотой монетой (точная стоимость мне неизвестна).

В заключение было приписано:

Таково значительное богатство, – самое большое во всех Нидерландах, – плод честной работы и бережливости, превращенный мною главным образом в драгоценные камни для более удобного спасения. Я, Хендрик Брант, платящий за это богатство жизнью, возношу при этом молитву: «Да будет это богатство проклятием для всякого испанца, который попытается украсть его», – и думаю, Господь услышит меня. Аминь, аминь, аминь. Так говорю я, Хендрик Брант, стоящий у врат смерти.

Когда Дирк окончил чтение, Лизбета тяжело вздохнула:

– Да, наша родственница богаче многих владетельных особ, – сказала она. – С таким приданым к ней посватался бы не один принц.

– Да, состояние не малое, – согласился Дирк, – только какую тяжесть взвалил на нас Брант, оставляя по этому завещанию свое состояние не прямо законной наследнице, но мне и моим наследникам, как исполнителям его распоряжений. Испанцам известно о существовании этого сокровища, монахам оно также известно, и они не оставят ни одного камня на свете или в аду, не перевернув его, пока не найдут этих денег. По-моему, Хендрик поступил бы благоразумнее, приняв предложение негодяя Рамиро. Следовало бы дать ему три четверти своего состояния, а самому бежать в Англию. Но это не в его характере, он всегда отличался упрямством и готов был скорее десять раз умереть, чем обогатить ненавистных ему людей. Кроме того, он желает, чтобы большая часть его состояния послужила его родине в минуту нужды, и на нас возлагается, после его смерти, обязанность определить эту минуту. Я предвижу, что эти драгоценности и золото принесут горе и гибель нашей семье. Но обязанность возложена на нас, и мы должны нести ее. Фой, завтра на рассвете ты с Мартином отправишься в Гаагу, чтобы исполнить приказание Бранта.

– Почему сыну моему непременно нужно рисковать своей жизнью ради такого поручения? – воскликнула Лизбета.

– Потому что это моя обязанность, матушка, – весело ответил Фой, стараясь, впрочем, придать своему лицу грустное выражение.

Он был молод и предприимчив, а предстоящая поездка сулила ему много нового.

Дирк невольно улыбнулся и приказал позвать Мартина.

Через минуту Фой был на чердаке у Мартина и толчками будил спящего.

– Проснись, бык! Вставай!

Мартин сел на постели, при свете ночника его рыжие волосы горели, как огонь.

– Что случилось, хеер Фой? – спрашивал он, зевая. – Пришли нас взять за тех двух испанцев?

– Нет, соня. Тут дело идет о большом богатстве.

– На что мне богатство, – равнодушно отозвался Мартин.

– Тут замешаны испанцы.

– Ну, это немного лучше, – заявил Мартин, закрывая рот. – Расскажите же в чем дело, пока я застегну куртку.

Фой в две минуты передал ему что мог.

– Хорошая штука! – критически отозвался Мартин. – Насколько я знаю испанцев, мы не вернемся в Лейден, не пережив кое-чего. Не нравится мне только, что тут замешались женщины: как бы они нам не испортили всего.

Они с Фоем отправились в комнату верхнего этажа и здесь в торжественном молчании выслушали приказания Дирка.

– Вы слушаете?.. Понимаете? – резко спросил Дирк.

– Кажется, да, менеер, – отвечал Мартин. – Послушайте! – и он слово в слово повторил сказанное Дирком. Когда он хотел, память у него оказывалась прекрасной. – Только позвольте задать вам несколько вопросов. Наследство надо перевезти сюда во что бы то ни стало?

– Во что бы то ни стало, – отвечал Дирк.

– А если нам не удастся увезти его, то его следует спрятать как можно лучше?

– Да.

– А если нам вздумают помешать, мы должны будем обороняться?

– Конечно.

– А если при этом мне придется убить кого-нибудь, то пастор или другие не назовут меня убийцей?

– Не думаю, – отвечал Дирк.

– А если что-нибудь приключится с молодым хеером, его кровь не падет на мою голову?

Лизбета застонала, затем встала и сказала:

– Зачем ты задаешь такие глупые вопросы, Мартин? Сын мой должен разделить опасность с тобой, и если с ним приключится беда, – что легко может случиться, – то мы хорошо будем знать, что она приключилась не по твоей вине. Ты не трус и не предатель.

– Думаю, что так, мейнфроу, но вот видите: здесь две обязанности. Первая – увезти деньги, а вторая – защитить хеера Фоя. Я хочу знать, которая важнее.

Ему ответил Дирк:

– Ты отправляешься выполнять завещание моего родственника Хендрика Бранта, и оно должно быть выполнено прежде всего.