Лэя - [11]

Брат Шиами степенно вышел, оглядел двор и, не спеша, вошел в дом. Стоявший на страже солдат указал вежливым жестом на дверь в гостиную. Войдя в большую комнату, он заметил двух сэйлов со связанными руками. Увидев гордое и независимое лицо мужчины, монах нахмурился: «Кажется, самые худшие предположения сбываются». Он долго в упор смотрел в глаза сэйла. Потом со вздохом огорчения пробормотал:

- И за что мне брать на душу этот грех? - и уже громче спросил. - Альк… Салар, вы обещаете, что не будете предпринимать попыток к бегству?

- Да, - с гордой усмешкой ответил мужчина.

Шиами резко повернулся к довольно улыбающемуся десятнику и солдатам, стоящим на страже, и рявкнул на них тяжелым, командирским голосом, которого от него явно не ожидали:

- Развязать пленникам руки! И все вон из комнаты!

Испуганные солдаты немедленно вышли. Десятник, и так подавленный тем, что не удалось схватить ведьму, чуть не чеканя шаг, проследовал за ними. Шиами подошел к дверям, убедился, что все отошли на порядочное расстояние, и плотно прикрыл дверь. Обернувшись к пленникам, он протянул руку в скупом приглашающем жесте и сказал:

- Извините, что приходится распоряжаться в вашем доме, но прошу вас присесть.

Хозяева сели за стол со своей стороны. Шиами вытащил стул со своей, и спросил:

- Надеюсь, эта солдатня не нанесла Вам сильного оскорбления, и ваша дочь еще жива?

- Нет, мы не видели причин сопротивляться, - ответил Салар и саркастически усмехнулся. – Знаете, как-то не к лицу драться с толпой мужиков, да еще будучи невооруженным.

- Ну, положим, братья монахи не такие уж и мужланы, но, в общем-то, Вы правы. И им лучше не знать, с кем они имеют дело. Да, надо было Вам сменить фамилию, может быть, это помогло бы.

- Нет, это означало бы отречение от всей прошлой жизни, а так, у нашей дочери останется хотя бы имя. Кстати откуда вы узнали меня?

- У меня очень хорошая память, да и пост в ордене занимаю немалый. Так что, знать таких людей в лицо – моя обязанность. – Шиами грустно улыбнулся, задумавшись. – А я еще сомневался: не тот ли это Альк, и зачем меня посылают на простое, заранее разведанное дело? Теперь понятно: руководство решило поступить хотя бы здесь по благородному, подставив мою седую голову под тяжкий грех. Вы хоть понимаете, что я беру на душу? Мне ведь это не искупить никакими молитвами!

- Ну, это ваши профессиональные обязанности – брать на себя грехи, - горько усмехнулся Салар Альк и позволил себе последнее любопытство. – Откуда же орден узнал о нас и Лэе?

- Если бы я знал сам. Скорее всего, кто-то из тупиц в деревне все-таки сообразил заработать на кляузничании. Вы не замечали в последнее время в деревне каких-нибудь новых плюгавеньких да незаметных типчиков? – несколько брезгливо скривил губы Шиами. – Орден любит вести предварительную разведку такими способами.

- Да, сейчас припоминаю. Был один такой. Привозил нам молоко. Говорил, что он племянник молочника, - наконец хоть что-то произнесла потухшим голосом женщина.

- Он мог быть слабеньким нюхачем, и вычислить вашу дочь, - рассуждал Шиами. - Да, все так грустно. Вы понимаете, что орден, в данном случае, выполняет не только свою волю?

- Естественно, без брата не обошлось.

- Кстати, принося дань уважения, могу я исполнить какую-нибудь Вашу последнюю просьбу? – спросил монах.

- Сохраните жизнь Лэе! Ей сегодня исполнилось девятнадцать! – последовал твердый ответ, нетерпящий возражений.

Шиами замялся: «Боже! За что ребенку в самый лучший день ее жизни такой подарок?» Но то, что от него требовали, было против главной цели всего похода. В то же время он сам неосмотрительно предложил выполнить последнюю просьбу, а нарушить обещание таким сэйлам было равносильно совершению самого тяжкого греха. Шиами почувствовал себя в ловушке. Уже моля взглядом, он произнес:

- Вы требуете от меня невозможного! Она - основная цель всей карательной экспедиции.

- Тогда не надо было спрашивать. Все равно Вам ее уже не найти, – холодно взглянув на нарушителя своего слова, ответил Салар.

Но Шиами не был бы столь уважаемым братом, если бы не мог найти выход из каждого логического тупика. Он посидел некоторое время, задумавшись, и спросил:

- Вы действительно уверены, что солдатам не удастся найти ее?

- Абсолютно.

- Хорошо, тогда я сейчас отправлю отряд прочесывать окрестности. А сам приступлю к «допросу». Надеюсь, Вы позволите нанести гипнотические следы на ваши лица?

- Каким это образом? – насторожился Салар.

- А Ваша дочь не показывала вам, как это делается?

- Да, я понимаю, - ответила женщина. – Вы заставите всех видеть то, чего нет: следы побоев на наших лицах.

- Я могу вам пообещать, что не буду усердно искать месторасположение вашей дочери. И еще могу сделать одну вещь для вас. Я умею останавливать сердце людей, если они не сопротивляются моему гипнозу. Согласитесь ли вы, чтобы я сделал это перед самым сожжением? Это все, что я могу для вас исполнить, - Шиами тяжелым взглядом уперся в гордые глаза Салара.

- Большего и не нужно. Благодарю Вас. Приятно принять смерть от благородного сэйла, - произнес Салар.

Шиами кивнул, слегка поморщившись. Себя он не причислял даже близко к благородным – ни по происхождению, ни по поступкам. И сейчас гордиться было абсолютно нечем. Он вздохнул, встал и вышел отдавать распоряжения…